Читаем Том 3. Стихотворения 1866-1877 полностью

Том 3. Стихотворения 1866-1877

Очень жаль, что тогдашних обедовНе могу я достойно воспеть,Тут бы нужен второй Грибоедов…Впрочем, Муза! не будем робеть!Начинаю.(Москва. День субботний.)(Петербург не лишен едоков,Но в Москве грандиозней, животнейЭтот тип.) Среди полных столовВот рядком старики-объедалы:Впятером им четыреста лет,Вид их важен, чины их немалы,Толщиною же равных им нет.Раздражаясь из каждой безделки,Порицают неловкость слуги,И от жадности, вместо тарелки,На салфетку валят пироги;Шевелясь как осенние мухи,Льют, роняют, – беспамятны, глухи;Взор их медлен, бесцветен и туп.Скушав суп, старина засыпаетИ, проснувшись, слугу вопрошает:«Человек! подавал ты мне суп?..»Впрочем, честь их чужда укоризны:Добывали места для родниИ в сенате на пользу отчизныПодавали свой голос они.Жаль, уж их потеряла РоссияИ оплакал москвич от души:Подкосила их «ликантропия»,Их заели подкожные вши…Петербург. Вот питух престарелый,Я так живо припомнил его!Окружен батареею целойРазных вин, он не пьет ничего.Пить любил он; я думаю, мореВыпил в долгую жизнь; но давноПить ему запретили (о горе!..).Старый грешник играет в вино:Наслажденье его роковоеНюхать, чмокать, к свече подноситьИ раз двадцать вино дорогоеИз стакана в стакан перелить.Перельет – и воды подмешает,Поглядит и опять перельет;Кто послушает, как он вздыхает,Тот мучения старца поймет.«Выпить, что ли?» – «Опаснее ядаВам вино!» – закричал ему врач…«Ну, не буду! не буду, палач!»Это сцена из Дантова «Ада»…Рядом юноша стройный, красивый,Схожий в профиль с великим Петром,Наблюдает с усмешкой ленивойЗа соседом своим чудаком.Этот юноша сам возбуждаетМного мыслей: он так еще млад,Что в приемах большим подражает:Приправляет кайеном салат,Портер пьет, объедается мясом;Наливая с эффектом вино,Замечает искусственным басом:«Отчего перегрето оно?»Очень мил этот юноша свежий!Меток на слово, в деле удал,Он уж был на охоте медвежьей,И медведь ему ребра помял,Но Сережа осилил медведя.Кстати тут он узнал и друзей:Убежали и Миша и Федя,Не бежал только егерь – Корней.Это в нем скептицизм породило:«Люди – свиньи!» – Сережа решилИ по-своему метко и милоВсех знакомых своих окрестил.Знаменит этот юноша русский:Отчеканено имя егоНа подарках всей труппы французской!(Говорят, миллион у него.)Признак русской широкой природы –Жажду выдвинуть личность свою –Насыщает он в юные годыУдальством в рукопашном бою,Гомерической, дикой попойкой,Приводящей в смятенье трактир,Да игрой, да отчаянной тройкой.Он своей молодежи кумир,С ним хорошее общество дружно,И он счастлив, доволен собой,Полагая, что больше не нужноНичего человеку. Друг мой!Маловато прочесть два романаДа поэму «Монго» изучить(Эту шалость поэта-улана),Чтоб разумно и доблестно жить!Недостаточно ухарски править,Мчась на бешеной тройке стремглав,Двадцать тысяч на карту поставитьИ глазком не моргнуть, проиграв, –Есть иное величие в мире,И не торный ведет к нему путь,Человеку прекрасней и ширеМожно силы свои развернуть!Если гордость, похвальное свойство,Ты насытишь рутинным путемИ недремлющий дух беспокойстваРазрешится одним кутежом;Если с жизни получишь ты мало –Не судьба тому будет виной:Ты другого не знал идеала,Не провидел ты цели иной!Впрочем, быть генерал-адъютантом,Украшенья носить на груди –С меньшим званием, с меньшим талантомМожно… Светел твой путь впереди!Не одно, целых три состояньяНа своем ты веку проживешь:Как не хватит отцов достоянья,Ты жену с миллионом возьмешь;А потом ты повысишься чином –Подоспеет казенный оклад.По таким-то разумным причинамТвоему я бездействию рад!Жаль одно: на пустые приманки,Милый юноша! ловишься ты,Отвратительны эти цыганки,А друзья твои – точно скоты.Ты, чей образ в порыве желаньяЛовит женщина страстной мечтой,Ищешь ты покупного лобзанья,Ты бежишь за продажной красой!Ты у старцев, чьи икры на вате,У кого разжиженье в крови,Отбиваешь с оркестром кровати!Ты – не знаешь блаженства любви?..Очень милы балетные феи,Но не стоят хороших цветов,Украшать скаковые трофеиГодны только твоих кучеров.Те же деньги и то же здоровьеМог бы ты поумнее убить,Не хочу я впадать в пустословьеИ о честном труде говорить.Не ленив человек современный,Но на что расточается труд?Чем работать для цели презренной,Лучше пусть эти баловни пьют…. . . . . . . . . . . . . . .Знал я юношу: в нем сочеталисьДарованье, ученость и ум,Сочиненья его покупались,А одно даже сделало шум.Но, к несчастию, был он помешанНа комфорте – столичный недуг, –Каждый час его жизни был взвешен,Вечно было ему недосуг:Чтоб приставить кушетку к камину,Чтоб друзей угощать за столом,Он по месяцу сгорбивши спинуИзнывал за постылым трудом.«Знаю сам, – говорил он частенько, –Что на лучшее дело гожусь,Но устроюсь сперва хорошенько,А потом и серьезно займусь».Суетился, спешил, торопился,В день по нескольку лекций читал;Секретарствовал где-то, училсяВ то же время; статейки писал…Так трудясь неразборчиво, жадно,Ничего он не сделал изрядно,Да и сам-то пожить не успел,Не потешил ни бога, ни черта,Не увлекся ничем никогдаИ бессмысленной жертвой комфортаПал – под игом пустого труда!Знал я мужа: командой пожарнойИ больницею он заправлял,К дыму, к пламени в бане угарнойОн нарочно солдат приучал.Вечно ревностный, вечно неспящий,Столько делал фальшивых тревог,Что случится пожар настоящий –Смотришь, лошади, люди без ног!«Смирно! кутай башку в одеяло!» –В лазарете кричат фельдшераНастежь форточки – ждут генерала, –Вся больница в тревоге с утра.Генерал на минуту приедет,Смотришь: к вечеру в этот денекДесять новых горячечных бредит,А иной и умрет под шумок…Знал я старца: в душе его беднойПоселился панический страх,Что погубит нас Запад зловредный.Бледный, худенький, в синих очках,Он недавно еще попадалсяВ книжных лавках, в кофейных домах,На журналы, на книги бросался,С карандашиком вечно в руках:Поясненья, заметки, запросыСоставлял трудолюбец старик,Он на вывески даже доносыСочинял, если не было книг.Все его инстинктивно дичились,Был он грязен, жил в крайней нужде,И зловещие слухи носилисьОб его бескорыстном труде.Взволновали Париж беспокойный,Наступили февральские дни,Сам ты знаешь, читатель достойный,Как у нас отразились они.Подоспело удобное время,И в комиссию мрачный доносНа погибшее блудное племяВ три приема доносчик принес.И вещал он властям предержащим:«Многолетний сей труд рассмотриИ мечом правосудья разящимБуесловия гидру сотри!..»Суд отказом его не обидел,Но старик уже слишком наврал:Демагога в Булгарине видел,Робеспьером Сенковского звал.Возвратили!.. В тоске безысходнойСтарец скорбные очи смежил,И Линяев, сатирик холодный,Эпитафию старцу сложил:«Здесь обрел даровую квартируМуж злокачествен, подл и плешив,И оставил в наследие мируОбразцовых доносов архив».Так погиб бесполезно, бесследноТруд почтенный; не правда ли, жаль?«Иногда и лениться не вредно», –Такова этих притчей мораль…

Перейти на страницу: