Читаем Том 3. Странники. Рассказы. Очерки (1942-1944) полностью

— Глядите! Опыт с удельным весом. А почему бабы тонут? Потому что весят больше вытесняемой воды… Факт… Возражения не принимаются.

Счастливая Марколавна, то и дело облизывая сухие губы, радостно и торопливо рассказывала Амельке, что Павлик совершенно исправился и в городе старается вести себя как взрослый, но проказник, каких мало. А они приехали сюда пять дней тому назад, живут у караульного винных складов, перешедших в казну от князя Голицына. Павлик заставляет караульного делать «утреннюю зарядку» А тому семьдесят два года. Однако кряхтит и в угоду Павлику приседает, выбрасывает руки-ноги… Вообще потеха Павлик говорил старику: «Через недельку я тебя, дедушка, омоложу; я читал — зубы вырастут, волосы почернеют, борода отсохнет; будешь молоденький и — вроде меня — весь бритый». Старик помирает со смеху… Вообще очень, очень забавный мальчишонка…

— Павлик! — закричала она, приставив ладони ко рту — Плыви: тебя ждут. Это неделикатно.

— Почему — меня ждут! Может быть, я их жду. Алле, алле!..

Однако он выскочил, весь, как арабчонок, черный, ноги в кровь исцарапаны, — схватил рубаху, оделся и только тогда подошел к широко улыбавшимся приятелям.

— Гутэнтах… Бонжур! Здесь босиком, а в городе у меня новые штиблеты и пальто коричневое. Сзади — хлястик.

— Ого, да ты вырос! — похлопал Амелька его по плечу. — Совсем большой. — Ах, ты, забавник, ах, ты, Вошкин Инженер. Ну, а помнишь про волшебный зуб морской собаки? А помнишь, как про Крым рассказывал, как в пещере у Крым-Гирея был?

— Теперь врать строго воспрещается. Врать — время терять. Во всем утилизация. А вы утреннюю зарядку делаете? — Мальчик держался неестественно напыщенно, старался казаться умным, взрослым, но в черных живых глазах дрожали восторг встречи и неостывшие воспоминания о прошлых днях. — Ну, как поживаете? — задал он вопрос официальным тоном и чихнул — Как ваша установка на будущее?

Амелька хихикнул и спросил:

— Ну, а Крым-то нравится ли тебе?

— Не вполне оправдал мое доверие, — проговорил Инженер Вошкин. Он заложил руки назад и задумчиво посматривал вдаль на голубую пелену ласкового моря.

— Почему ж так? — вновь спросил Амелька, едва сдерживая в себе рвавшийся наружу смех.

— Да уж так… Я думал: Крым — что-нибудь особенное, а это — полуостров.

Тогда взорвался общий хохот.

<p>РАССКАЗЫ. ОЧЕРКИ</p><p>ПРОКОРМИМ</p>1

По всей Барабивской степи, по всему омскому простору бушевал буран. Два старика, Нил да Павел, подхватив друг друга под руки, чтоб не раздернул ветер, шагали улицей села. Оба бородатые, оба горбоносые, они тащили под мышками прялки: будут прясть шерсть на чулки красноармейцам. Мужиковское ли это дело? А ничего не попишешь, времечко такое: война. V Павла два сына на войне, у Нила сын да внук.

Изба председательницы колхоза Нины Григорьевны Никитченко самая просторная. В избе тепло, а на улице такая кутерьма, что вздыху нет: буран крутит, швыряет снегом и высвистывает, и заливается жутким воем, как баба над покойником.

— Стой! Держись за землю! И оба старика под ударом ветра свалились с ног.

Оправившись, они вошли в летнюю половину избы, там три пожилых крестьянина и два подростка мастерили возле верстака небольшие аккуратные ящики.

— Это на фронт, чего ли, отсылать? — указывая на ящики, спросили вошедшие.

— На фронт, на фронт! Завтра бабы пельменя будут стряпать да шаньги печь. Да сальца еще свиного подбросим, шпику. Двести продуктовых посылок от нашего колхоза должно пойтить. От одного нашего!

А там и другие встрянут.

— Добро, добро, — подхватили Павел с Нилом и, выдрав из бород ледяные сосульки, пошагали в теплую половину.

Здесь было оживленно. Под потолком горела электрическая лампочка. Вдоль стен по лавкам, на сундуках, на печке и где только можно — сидели колхозники: старики, старухи, молодые женщины. Улыбчивая, с приятным лицом, председательница вела между делом разговоры.

— Вот, товарищи, — говорила она, проворно работая иглой, — доведется нам с весны впрячься в работу как следует. В прошлом году, сами знаете, урожай был не надо лучше. И в фонд обороны полной мерой сдали и с государством рассчитались своевременно…

— На оборону доведется, колхозники, еще добавочный клин вспахать, — подал голос сапожник дядя Митя.

— А то как! Обязательно добавочный вспашем. Очень просто… — послышались дружные выкрики.

Дядя Митя, поблескивая очками в самодельной оправе, обшивал кожей восьмую пару валеных пимов.

Колхозниками было сработано для фронта сорок пар пимов — три пимоката всю зиму выделывали их. За топорно сколоченными столами сидели и другие трудники: кто шил овчинные жилетки, кто теплые рубахи, старухи и солдатки вязали шерстяные носки, перчатки, шили теплые, на гусином пуху, рукавицы.

Малолетки мотали на клубки шерсть, пряжу, бегали на посылках. Раздавались выкрики:

— Эй, у кого ножницы? Дунька!

— Дунька, подай-ка мел сюда!..

— Дратва! Кто дратву у меня стащил? Дунька, поищи!

Маленькая, тщедушная, по восьмому году, Дунька, сверкая голыми пятками, шустро бегала взад-вперед, как мышонок в мышеловке. И снова прозвучало:

— Эй, Дунька!

Перейти на страницу:

Все книги серии Шишков В.Я. Собрание сочинений в 8 томах

Похожие книги