Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Полон дикими мечтами,
Устремил я взоры в твердь,
Где лазурными очами
И блестящими лучами
Улыбается мне смерть.

Там прозрачно тучи тают,

Там покорно и мертво,
Там багряно умирают
Грёзы сердца моего.

На лицо моё упали

Беспощадные лучи,
Как могучий вопль печали,
Безотрадно горячи.

Укоризненно и строго

Ими смерть мне шлёт отказ:
«Жди, – не кончена дорога,
Не настал ещё твой час».

Вся горит и вся сверкает

Залитая солнцем твердь,
Где в пустой дали сияет
Утешительница-смерть.

«Сладко мечтается мне…»

Сладко мечтается мне,
Слабо мерцает лампада,
Тени скользят по стене.
Тихо мечтается мне
Тайная сердцу услада.

Рядом со мной ты опять, –

Я ль не отдамся отраде?
Сладко с тобой мне мечтать,
Сердце трепещет, – опять
Радость в потупленном взгляде.

«В пути безрадостном среди немой пустыни…»

В пути безрадостном среди немой пустыни
    Предстала предо мной
Мечта порочная, принявши вид богини
    Прекрасной и нагой.

   Рукою нежной разливала

    Из тонкого фиала
   Куренья дымные она,
   И серебристо обвивала
   Её туманная волна.

   И где она ногою голой

   Касалася сухой земли,
  Там грешные цветы толпой весёлой
  Бесстыдные, пахучие цвели.

  И предо мной склонившись, как рабыня,

Она меня к греху таинственно звала, –
И скучной стала мне житейская пустыня,
  И жажда дел великих умерла.

«Нет, не любовь меня влекла…»

Нет, не любовь меня влекла,
Не жажда подвига томила, –
Мне наслаждения сулила
Царица радостного зла.

Окружена прозрачной дымкой

Порочных снов и злых страстей,
Она сошла к душе моей
Ожесточённой нелюдимкой,

И научила презирать

Людские скучные забавы,
И чары тайные вкушать,
Благоуханные отравы.

Восторгов тщетных, грёз ночных

Струи кипучие так сладки, –
Но в сердце копятся от них
Противно-горькие осадки.

«Мы поздно встретились. Весёлости чужда…»

Мы поздно встретились. Весёлости чужда
Моя душа, пропитанная ядом
Порочных дум, и чувств, и тайного стыда,
И жажды злых страстей с позором их и чадом.

Мы поздно встретились. Отрадные слова

Я позабыл давно, как детский сон неясный,
К душе коснувшейся едва,
К душе и суетной, и страстной.

Ты – юная, ты – резвая, – но ты

Смутишься пред моей томительною страстью.
Ты не поймёшь моей мучительной мечты,
К иному устремишься счастью.

«О смерть! Я – твой. Повсюду вижу…»