Читаем Том 38. Полное собрание сочинений. полностью

Том 38. Полное собрание сочинений.

— Ужасъ теперешняго положенія въ томъ,⁴²⁶ что въ оправданіе себя говорятъ: Европа, посмотрите на Европу. Ахъ, Европа, Европа, которой намъ тычутъ въ глаза, которой наше правительство по бдности своей мысли считаетъ нужнымъ подражать. Такъ сейчасъ, когда земельный вопросъ такъ назрлъ, что требуетъ ршенія, мы ничего не умемъ выдумать, какъ законъ 9 ноября, разрушающій вковые устои русской общины, стирающiйся разрушить въ сознаніи народа, признающемъ общей принадлежность земли всему народу, имющій только одну цль — разорить народъ, привить ему соблазнъ земельной исключительной собственности. Все только для того, чтобы этотъ вашъ графъ съ 10-ю тысячами десятинъ могъ бы сказать мужику, у котораго пять десятинъ: у тебя пять десятинъ, а у меня 10-ть тысячъ — мы одинаково собственники. Европа? Прельщать насъ. можетъ въ Европ только до высшей степени совершенства доведенное фарисейство. Грабятъ въ Европ, какъ и у насъ и такъ же, какъ у насъ длятъ награбленную добычу между капиталистами, землевладльцами, чиновниками и точно такъ же нтъ ограбленнымъ другого выхода изъ своего положенія, какъ участіе въ грабительств — переходъ въ сословіе грабителей, что и совершается, такъ что почти невозможно разобрать, кто кого грабитъ. Разница между нами и Европой только та, что тамъ условія государственной и общественной жизни такъ сложны, такъ запутаны, что уже трудно, почти невозможно разобрать, кто кого грабитъ. У насъ же, какъ ни стараются въ министерствахъ и Думахъ завести то же устройство, еще, слава Богу, видно, простымъ глазомъ видно, кто кого и какъ грабитъ. У насъ еще видно по крайней мр тому, у кого есть глаза, чтобы видть, а главное видно мужикамъ, которые если бы и не видли, чуяли бы это своими боками, кто главные воры и грабители. Мужики твердо знаютъ, что не у васъ украли деревья въ лсу, а вы и ваши родители вками обворовывали сотни тысячъ людей, и то, что у какого-то тамъ графа уничтожили его персики или что то тамъ такое, такъ если счесть все то, что уничтожилъ этотъ графъ жизней людскихъ, стариковскихъ, дтскихъ, женскихъ отъ недостатка соотвтствуюіцей пищи, отъ сверхсильнаго труда, которые терпли нсколько поколній люди отъ того, что данная имъ, какъ и всмъ людямъ, Богомъ земля была отнята отъ нихъ. А вы говорите про преступниковъ крестьянъ. Вотъ кто преступники.

Тутъ все смшалось, я не помню послдовательно, что было посл этихъ словъ. Помню только, что посл этого старичокъ заговорилъ совсмъ другое и совершенно другимъ и не прежнимъ строгимъ, а тихимъ внутреннимъ голосомъ.

— Милые мои, — заговорилъ онъ, вы не обижайтесь, а подумайте, ради Бога подумайте объ этомъ дл, о своей душ подумайте. Вдь это не шутка, а страшное дло. Вы только подумайте, что они должны испытывать, т люди, которыхъ вы не только не жалете, но еще и осуждаете. Что должны испытывать эти люди, глядя на эту вашу жизнь, съ вашими тенисами, парками, конными заводами, дворцами, какъ этотъ, съ всей вашей безумной роскошью? Вдь они не могутъ не знать, что вся эта роскошь существуетъ потому, что они своими жизнями поддерживаютъ ее, а поддерживаютъ ее только потому, что вы отняли у нихъ ихъ достояніе — данную всмъ намъ равно Богомъ землю. А что земля Божья, они такъ же хорошо знаютъ, какъ то, что солнце каждый день всходитъ и заходитъ, и знаютъ не такъ, какъ мы, по разсужденіямъ, а знаютъ своими боками. Знаютъ потому, что какъ только у нихъ отберутъ землю, они должны работать то, чего имъ не нужно, или умирать съ семьями съ голоду. Подумайте, какое должно быть ихъ смиреніе, терпніе, незлобивость, если они, зная все это, прододжаютъ, милліоны и милліоны ихъ, нести свою тяжелую жизнь, только изрдка вырубая десятки деревъ, выросшихъ на земл, которая принадлежитъ имъ больше, чмъ вамъ. Подумайте объ этомъ, оглянитесь на себя и поймите величіе этого народа и поклонитесь ему и попросите его прощенія. А не говорите, что вы хотите устроить его по образцу несчастной, развращенной Европы. Нтъ, милые мои братья, сестры, поймемъ свой грхъ, покаемся въ немъ.

Старичокъ хотлъ говорить еще, но тутъ случилось что то безсмысленное, не имющее никакой связи со сномъ, и такое, что какъ это бываетъ во сн, не показалось мн тогда страннымъ, но что я теперь не могу даже вспомнить. И я проснулся и въ воображеніи повторилъ и записалъ кое-что изъ того, что слышалъ отъ говорившаго человка.