Том 38. Полное собрание сочинений.

Вотъ уже много мсяцовъ, особенно въ послднее время, что я получаю не мене 2, 3 ежедневно (нынче было три) писемъ, въ которыхъ молодые люди, молодыя двушки пишутъ мн о томъ, что они ршили покончить съ собой, но почему-то обращаются ко мн въ надежд, что я избавлю ихъ отъ этого какимъ-то моимъ совтомъ. Письма эти бываютъ трехъ различныхъ характеровъ. Первый самый обыкновенный: Сельская учительница ради служенія народу желаетъ бросить свои занятія <(она, молъ, не достаточно образована для просвщенія народа)> и итти на курсы. И желаніе ея такъ сильно и такъ благородно, какъ она думаетъ, что она ршила покончить съ собою, если желаніе это не будетъ исполнено. Или восторженный юноша, готовый покончить съ собой, если ему не помогутъ развить свои, какъ онъ чувствуетъ, могучія силы. Или изобртатель, желающій осчастливить человчество, или поэтъ, чувствующій свою геніальность, или двица, желающая умереть или поступить на курсы, или женщина, влюбленная въ чужого мужа, или мужчина, влюбленный въ замужнюю женщину. Письма различныя по полу, возрасту, положенію, но во всхъ ихъ одна черта, общая всмъ этимъ людямъ. Черта эта — слпой, грубый эгоизмъ,⁴²⁸ не видящій ничего, кром своей персоны. «Повсюду несправедливость, жестокость, обманы, ложь, подлость, развратъ, вс люди дурны кром меня, и потому естественный выводъ, что такъ какъ моя душа слишкомъ возвышенна для этого порочнаго міра или порочный міръ слишкомъ гадокъ для моей возвышенной души, то я не могу больше оставаться въ немъ».

Таковъ первый разрядъ писемъ. Второй разрядъ это письма людей, желающихъ служить народу и не находящихъ способа приложенiя своихъ, очевидно, предполагаемыхъ великихъ силъ. — Человкъ такъ благороденъ, такъ возвышенъ, что не можетъ жить для себя, а желаетъ посвятить свою жизнь на служеніе другимъ, но или не можетъ этого длать, люди мшаютъ ему, или самъ не можетъ почему-то отдаваться этому самоотверженному служенію.

Человка не было никогда. Вдругъ онъ появился и видитъ вокругъ себя весь міръ Божій, солнце, небо, деревья, цвты, животные, люди такіе же, какъ онъ, которые любятъ и которыхъ онъ можетъ любить, и сознаетъ самъ себя съ своими способностями разума и любви, которыя онъ можетъ довести до высшаго совершенства. Все это дано ему откуда-то какъ-то, задаромъ, хотя онъ ничмъ не могъ заслужить этого, и вроятно для чего-нибудь, но онъ и не думаетъ задавать себ этихъ вопросовъ.

Его никогда, никогда не было. И вдругъ онъ сознаетъ себя живущимъ, видитъ весь міръ со всми его радостями: солнцемъ, природой, растеніями, животными, людьми такими же, какъ онъ самъ, привлекающими его къ себ, общающими радость взаимной любви, видитъ возможность такого блага, выше котораго онъ ничего не можетъ себ представить, а онъ говоритъ:

«Все это нехорошо, и мн не нужно всего этого. Я хочу совсмъ другого, гораздо боле важнаго. Я хочу, чтобы у меня было столько же денегъ, какъ и у Ивана Иваныча, или хочу, чтобы Марья Петровна любила меня, а не Семена Иваныча, или чтобъ Семенъ Иванычъ любилъ только меня одну, а никого другого; я хочу, чтобы я могъ или могла выучиться разнымъ наукамъ и за это получить такую бумагу, вслдствіе которой могъ или могла бы ради служенія народу ссть ему на шею. Или, что самое обыкновенное среди такъ называемой интелигентной молодежи, хочу, чтобы я могъ устроить ту республику, которую мы съ Тихоновымъ и Мишинымъ такъ хорошо обдумали въ нашей фракціи.

«Но этого нтъ. А потому весь міръ никуда не годится и долженъ быть уничтоженъ. А такъ какъ я не могу уничтожить міръ, то уничтожу себя. На это есть нашатырный спиртъ, есть вагоны, бгающіе по рельсамъ, есть третьи этажи, есть револьверы. Не хочу жить. Оставайтесь одни безъ меня. Нате вамъ».

И это не шутка, а ужасная, страшная правда.

Человкъ ищетъ блага (если онъ живетъ, то ищетъ благо — жизнь есть только стремленіе къ благу). Человкъ ищетъ блага, благо возможно для человка только въ жизни, и вотъ человкъ, окруженный благомъ, для полученія котораго ему нужно только протянуть руку, и даже не протягивать руку, а только не отталкивать того блага, которое даромъ дается ему, и вотъ человкъ этотъ вмсто того, чтобы брать это благо, не только не беретъ его, но уходитъ изъ тхъ условий, въ которыхъ только онъ и могъ получить это благо. Все равно, какъ если бы человкъ, томимый жаждой, зная, что вода есть только въ рк, для того чтобы утолить свою жажду, уходилъ бы отъ того мста, въ которомъ одномъ онъ можетъ получить то, къ чему стремится.

II.