Том 4

Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы еще не раз награждать тебя сердитым взглядом и парочкой гиней в придачу... В меня выстрелили в упор, я йомню... >— Выстрелили! — перебил его камердинер. — Да вас просто-напросто злодейски убили! Сперва в вас выстрели¬ ли, потом вас проткнули штыком, после чего по вас про¬ ехал целый эскадрон кавалерии. Это мне говорил ирландец из королевского полка — он лежал с вами рядом и своими глазами все видел, а теперь жив, здоров и может об этом рассказать. Теренс хороший, честный малый, и, если б ваша милость, не дай бог, нуждались в пенсии, он бы охотно все это подтвердил под присягой на суде или в военном министерстве, где угодно. — Охотно верю, — сказал Лайонел с улыбкой, хотя, когда камердинер упомянул о штыке, машинально ощупал свое тело, — но бедный малый, как видно, приписал часть своих ран мне — пуля мне в самом деле досталась, а кава¬ лерию и штык я отрицаю. — Нет, сударь, пуля досталась мне, и ее с цирюль- ным прибором положат со мной в гроб, когда меня похоро¬ нят, — сказал Меритон, разжимая кулак и показывая на ладони сплющенный кусочек свинца. — Она пролежала у меня в кармане все эти тринадцать дней, после того как мучила вашу милость целых полгода, засев в этих самых мышцах, что позади артерии, как бишь ее там... Но, как она ни пряталась, мы ее извлекли! Этот лондонский хи¬ рург — чистый чудодей! Лайонел'потянулся к кошельку, который Меритон каж¬ дое утро клал на ночной столик и каждый вечер убирал, и, положив несколько гиней во все еще протянутую ладонь камердинера, сказал: — Такую свинцовую пилюлю надо подсластить золо¬ том. Но убери эту пакость и чтоб я ее больше никогда не видел! Меритон хладнокровно взял оба соперничающих ме¬ талла, одним взглядом оценил количество гиней'и небреж¬ но сунул их в правый карман, тогда как драгоценную пулю опять бережно завернул в тряпицу и спрятал в левый, по¬ сле чего принялся за свои обязанности. — Я хорошо помню все сражение на Чарлстонских холмах до той самой минуты, когда меня ранило, — про¬ должал его хозяин, — и даже припоминаю многое из того, что было потом: за это время, кажется, прошла целая 210

жизнь. Но все же, Меритон, думаю, мысли мои не отлича¬ лись особой ясностью. — Бог ты мой, сударь, вы и разговаривали со мной, и бранили меня, и хвалили сто раз, но никогда не бранили так сердито, как умеете, и никогда не разговаривали и не выглядели так хорошо, как сегодня! — Я в доме миссис Лечмир, — продолжал Лайонел, оглядывая комнату. — Я хорошо помню эту комнату и вон ту дверь, что ведет к винтовой лестнице. — Конечно, сударь, госпожа Лечмир потребовала, что¬ бы вас принесли сюда прямо с поля боя. Да и что говорить, это самый лучший дом в Бостоне. Я так рассуждаю, что ваша почтенная родственница каким-то образом лишится права на него, если с вами что-либо случится! — Удар штыка, к примеру, или удар копыта кавале¬ рийского коня! Но с чего ты это взял? — Да потому, сударь, что, когда госпожа Лечмир при¬ ходила сюда после обеда — а она приходила каждый бо¬ жий день до того, как захворать, — она все бормотала про себя, что, если, не приведи господь, вы скончаетесь, все ее надежды на благополучие ее дома рухнут. — Значит, это миссис Лечмир каждый день меня наве¬ щала,— задумчиво произнес Лайонел..— Я припоминаю женскую фигуру у своей постели, но она казалась мне мо¬ ложе и живее тетушки. — И вы не ошиблись, сударь, — такую сиделку, какая была у вас, днем с огнем не найдешь. Что кашку, что горя¬ чее питье, она готовила не хуже самой угодливой старухи в больнице, и, на мой вкус, самому лучшему лондонскому трактирщику поучиться у нее, как варить негус. — Кто же обладательница всех этих драгоценнейших талантов? — Мисс Агнеса, сударь, — сиделка на редкость мисс Агнеса Денфорт. Хотя насчет королевских войск, прямо скажу, не больно-то она их жалует. — Мисс Денфорт, — разочарованно протянул Лайо¬ нел. — Но неужели она одна тут хлопотала? Ведь в доме достаточно женской прислуги, которая отлично может хо¬ дить за больным. Короче говоря, Меритон, неужели ей никто не помогал в ее заботах обо мне? — Я помогал ей сколько мог, сударь, хотя мои негусы никогда так не удаются. Слушая тебя, можно подумать, что я все эти полгода 8* 211