Том 4. Алые паруса. Романы

Аликанте – вино, названное по местности в Испании.

Кромвель Оливер (1599–1658) – деятель Английской буржуазной революции XVII в. (как бы «совмещал» в себе Робеспьера и Наполеона в событиях английской революции).

Робин Гуд – легендарный герой английских народных баллад, боровшийся с нормандскими завоевателями, неустрашимый атаман разбойников, защитник обиженных и бедняков.

Орфей – в древнегреческой мифологии сын музы Каллиопы, завораживавший своим пением не только людей, но и диких зверей, деревья, скалы, реки. Мифы об Орфее – участнике похода аргонавтов, изобретателе музыки, верном возлюбленном Эвридики, спустившемся за ней в царство мертвых Аид, использованы в литературе, изобразительном искусстве и музыке.

Арабеска – музыкальное произведение, изящное, причудливое и непринужденное по своему мелодическому строю.

Бёклин Арнольд (1827–1901) – швейцарский живописец, представитель символизма и стиля «модерн»; в фантастических сценах, часто на мифологические темы, сочетал символику с натурализмом («Остров мертвых», 1880).

Иона – библейский пророк, по преданию, побывавший в чреве кита и вышедший оттуда невредимым.

Пороховая ступка Бертольда. – Одним из первых изобретателей пороха и огнестрельного оружия в Европе XIV в. считается немецкий монах Бсртольд Шварц.

Аспазия (Аспасия) – выдающаяся женщина Древней Греции, отличалась умом, образованностью и красотой; в ее доме собирались художники, поэты, философы. Жена афинского вождя Псрикла (с 445 г. до н. э.).

Один из первых рецензентов феерии отмечал: «Милая сказка, глубокая и лазурная, как море… Грин любит выдумку, маскарад, экзотику, все необычное и не похожее на действительность, но в свои произведения он обязательно вносит душу, жизнь…» (Красная газета. Веч. вып. Пг., 1923, 29 марта, с. 6). Резко противоположное мнение высказал другой критик, назвав повесть «паточной феерией»: «…какая же это дешевая сахарная карамель! И кому нужны его россказни о полуфантастическом мире, где все основано на „щучьих велениях“, на случайностях… Пора бы, кажется, делом заняться» (Литературный еженедельник: издание «Красной газеты». Пг., 1923, 27 января, с. 15). Отдадим должное проницательности критика Н. Ашукина: «Новая книге Грина на титульном листе названа повестью, но на шмуцтитуле стоит другой подзаголовок: феерия. Мы не знаем, есть ли в этом различии подзаголовков воля автора или (что теперь часто) типографская ошибка; ошибка в данном случае счастливая. Сказочное волшебство феерни, сливаясь с четкостью жизненных образов повести, делает „Алые паруса“ книгой, волнующей читателя своеобразным гриновским романтизмом» (Россия. М.-Пг., 1923, № 5, с. 31). Неиспользованные варианты феерии свидетельствуют о том, как долго искал Грин форму повествования, точно отвечающую его замыслу.

Повесть была задумана в 1917–1918 гг. В период гражданской войны А. Грин был мобилизован в Красную Армию и некоторое время служил связистом. В его вещевом мешке хранилась смена белья и главы начатой повести «Красные паруса». Писатель сделал первый набросок – мысли его кружили вокруг революционного Петрограда. Очевидно, что город не вызывал у него восторга. Напротив, нагнеталось ощущение подавленности и отчуждения: «…разрушение можно было подметить в лицах даже красногвардейцев, шагавших торопливо, с оружием за спиной, к неведомым целям… Нева казалась пустыней, мертвым простором города, покинутого жизнью и солнцем… В атмосфере грозной подавленности, спустившейся на знакомый, но теперь чужой город, было нечто предвосхищенное: де Лом (один из неиспользованных образов первого варианта феерии. – А. Р.) как бы пришел из будущего в теперешнюю, ставшую прошлым, историческую эпоху. Так бы почувствовал себя человек нашего времени, обращенный к наполеоновским войнам или к французской революции…» (ЦГАЛИ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 1). Творческое воображение Грина искало «необычных обстоятельств», способных передать его жажду преодоления «некоего длительного несчастья или ожидания», как сказано в этом первом наброске феерии. В нем стоит обратить внимание и на фразу о «фантастической войне всех против всех, напоминающей циклон, где место пыли заняли человеческие дела и судьбы…».

Неиспользованные варианты обнажают далеко не радужные настроения, владевшие писателем в момент работы над повестью. «Живая мечта» – так говорил А. Грин в первом варианте рукописи о содержании будущего произведения. Однако «источники питания» она получала исключительно от страстной («почти религиозной», как сказано в самой повести) веры в чудо, а не от настроений действительной жизни. Ибо «даже в чаду горчайших разочарований» люди не отвращают взор от надежды – «от замкнутого свитка судьбы, в котором, как они знают, кроется для них верное обещание» (ЦГАЛИ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 2, л. 38–38 об.).