Том 4. Пьесы и радиопьесы

Клара Цаханассьян — образ статичный. Она героиня с самого начала. В отличие от Клары ее прежний возлюбленный волею судеб превращается в героя лишь постепенно. Этот жалкий лавочник, сам того не ведая, сразу же становится ее жертвой. Будучи виновным, он убежден, что время списало все его грехи. И лишь по ходу пьесы страх и отчаяние пробуждают в этом заурядном человеке нечто в высшей степени индивидуальное. Осознав свою вину, он начинает понимать, что такое справедливость; неизбежная гибель придает ему величие. (Сцена смерти Илла должна быть решена скорее в плане монументальном.) Гибель Илла бессмысленна и в то же время осмысленна. Если показывать ее только осмысленной, то в ней появится нечто легендарное, и играть ее надо будет в некоем античном городе, а не в Гюллене в наши дни. Что касается остальных гюлленцев, они такие же люди, как мы все. Их не следует изображать злодеями. Ни в коем случае. Вначале они полны решимости отвергнуть предложение миллиардерши. Правда, они влезают в долги, но отнюдь не потому, что решили умертвить Илла, — они просто люди легкомысленные. И они искренне верят, что в конце концов «все перемелется». Так надо трактовать второе действие и даже сцену на вокзале. Один лишь Илл в этой сцене объят страхом, ибо он понимает, чем все должно кончиться. Но гюлленцы еще не сказали ни одного непоправимого слова. Только во время сцены в Петеровом сарае происходит роковой перелом. От судьбы не уйдешь! С этой минуты гюлленцы постепенно начинают готовиться к убийству, возмущаться виной Илла и т. д. Семья Илла по-прежнему уговаривает себя, что все образуется, но и эти люди тоже не злодеи, они просто слабохарактерны, как и все остальные. Весь город, что видно на примере учителя, медленно поддается искушению, ибо искушение велико, а нищета беспредельна.

«Визит старой дамы» — злая пьеса, именно поэтому трактовать ее следует как можно более гуманистически. И персонажи должны проявлять не гнев, а печаль. И еще: эта комедия с трагическим концом должна быть смешной. Ничто не может так сильно повредить ей, как убийственная серьезность.

Ночной разговор с палачом

Nächtluches Gespräch mit einem verachteten Menschen

Голоса

Писатель

Палач

Дребезжит оконное стекло.

Писатель(громким, спокойным голосом). Входите.

Тишина.

Входите! Раз уж вы взобрались на карниз, нелепо оставаться за окном на такой высоте. Я вас отлично вижу. Небо у вас за спиной все еще светлее, чем сумрак в этой комнате.

Грохот упавшего на пол предмета.

Вы опрокинули настольную лампу…

Палач. Тысяча чертей!

Писатель. Зачем шарить по полу? Сейчас я включу свет. Щелкает выключатель.

Палач. Благодарю.

Писатель. Так-так. Вот и вы. Куда приятнее разговаривать, когда видишь, с кем имеешь дело. Так вы, стало быть, уже в годах.

Палач. А вы ждали кого-нибудь помоложе?

Писатель. Пожалуй, тут вы недалеки от истины. Поднимите заодно настольную лампу. Она лежит справа от стула.

Палач. Извините.

Падает и разбивается ваза.

Палач. Две тысячи чертей! На этот раз я уронил китайскую вазу.

Писатель. Греческий кубок для вина…

Палач. Разлетелся вдребезги… Мне очень жаль.

Писатель. Не беспокойтесь. У меня вряд ли останется шанс пожалеть о случившемся.

Палач. В конце концов, это не мое дело — лазить по карнизам и вламываться в квартиры. Чего только не требуют от нас сегодня, черт бы побрал эту работенку… Я был и впрямь очень неловок, простите великодушно.

Писатель. С каждым может случиться.

Палач. Я полагал…

Писатель. Вы полагали, я сплю в другой комнате. Откуда вам знать, что я сумерничаю за письменным столом.

Палач. Нормальные люди в это время спят.

Писатель. Да, в нормальные времена.

Палач. Ваша жена…

Писатель. Не беспокойтесь. Моя жена умерла.

Палач. У вас есть дети?

Писатель. Сын — в концлагере.

Палач. А дочь?

Писатель. У меня нет дочери.

Палач. Вы пишете книги? Сколько у вас книг!

Писатель. Я писатель.

Палач. А ваши книги кто-нибудь читает?

Писатель. Их читают всюду, где они запрещены.

Палач. А где не запрещены?

Писатель. Там их ненавидят.

Палач. У вас есть секретарь или секретарша?

Писатель. Видимо, в ваших кругах ходят вздорные слухи о доходах писателей.

Палач. Стало быть, в данный момент в квартире, кроме вас, нет никого?

Писатель. Никого.

Палач. Это хорошо. Нам нужна полная тишина. Надеюсь, вы понимаете?

Писатель. Само собой.

Палач. Вы поступаете умно, не чиня мне препятствий.

Писатель. Вы пришли меня убить?

Палач. Мне поручено сделать это.

Писатель. Вы убиваете по заказу?

Палач. Это мое ремесло.

Писатель. У меня было предчувствие, что в нашей стране появились профессиональные убийцы.