Том 4. Поэтические поиски и произведения последних лет

Водопадствуя,
                            водопад
низвергается,
                         как низверженный,
и потоки его
                        вопят —
почему они
                    не задержаны!

Темный хаос
                        земных пород
в глубочайших рубцах и трещинах.
Самолетствуя,
                       самолет
прорывается в тучи встречные.

И пока
                  самолет орет
турбодвигателями всесильными —
распластавшись внизу,
                                      орел
кордильерствует над вершинами.

А по каменным
                             их краям,
скалы бурной водой окатывая,
океанствует
                        океан,
опоясав себя экватором.

Горизонствует
                       горизонт,
паруса провожая стаями.
Гарнизон,
                    где жил Робинзон,
остается необитаемым.

И пока на аэропорт
по кругам
                    самолет снижается —
книга детства в душе поет
и, как сладкий сон,
                            продолжается.

ВАЛЬПАРАИСО

Початок золота и маиса —
Вальпараисо, Вальпараисо,
спиною к Андам,
                                лицом к воде —
тебя я видел,
                         но где, но где?

Вальпараисо, Вальпараисо!
А может быть,
                     я и здесь родился?
где пахнет устрица,
                             рыба,
                                            краб,
где многотонный стоит корабль?

А может быть,
                       я родился дважды,
у Черноморья (как знает каждый
и также здесь,
                     у бегущих вниз
домов — карнизами на карниз?

Вальпараисо, Вальпараисо,
ты переулками вниз струишься,
за крышей крыша,
                                к морской воде,
тебя я видел
                      и помню — где.

Тюк подымает
                        десница крана —
Одесса Тихого океана.
Взбегает грузчик,
                            лицо в муке,
моряк за стойкою в кабаке.

Все так привычно,
                          все так знакомо,
а может, я не вдали,
                                     а дома?
Пора рыбачить,
                        пора нырять,
и находить
                  и опять терять…

Но на таинственный
                               остров Пасхи
глядят покрытые медью маски,
и странно смотрит
                                  сквозь океан
носатый каменный истукан.

И черноморский скалистый берег,
и побережия
                          двух Америк,
и берег Беринговый нагой —
все продолжают
                              один другой.

Вальпараисо, Вальпараисо!
О, пряность мидий
                               в тарелке риса,
о, рыб чешуйчатые бока,
о, танец
                с девушкой рыбака!

И в загорелых руках гитара,
и общий танец
                          Земного шара,
и андалузско-индейский взор
в едином танце
                          морей и гор!

В САМОЛЕТЕ

Никаких описаний,
никаких дневников!
Только плыть небесами
и не знать
                       никого.

И не думать, что где-то
видел это лицо —
коммерсантов,
                         агентов,
дипломатов,
                      дельцов.

Плыть
              простором ливийским
сквозь закат и рассвет,
пока пьет свое виски
полуспящий сосед.

Незнакомым простором
над песками пустынь
рядом с ревом моторов
плыть
             с карманом пустым.

И глядеть —
                    без желаний,
в пустоте синевы
на пустыню,
                    где ланей
ждут голодные львы.

А желать,
                  только чтобы
шли быстрее часы
и к асфальтовым тропам
прикоснулось шасси.

И вернуться, вернуться,
возвратиться
                        скорей
к полосе среднерусской,
к новой
               песне своей.

ЦВЕТОК