Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

— Вы нарисовали такую радужную картину, господин адепт Антихриста, что просто душа радуется. Но я лично человек подпольный, даже в большей степени, чем герой Достоевского. Когда я слышу слово «счастье», мне хочется плеваться. Да еще счастье во плоти — тут уж хоть святых выноси… Знаем мы эту плоть… И вообще, я против всего. Я только за то, что непостижимо уму. А вы тут просто свиное корыто приукрасили и больше ничего. Конечно, это лучше, чем «Макдоналдс», но извините… Я сейчас блевать буду. И не думайте, у нас людей такого мировоззрения, как у меня, много…

И молодой человек вышел.

Альфред растерялся. Может быть, впервые. Он привык обсуждать теологические вопросы, а не крик души.

— Ну, знаете, это субъективно, странно и, главное, ненаучно, — только и пробормотал он.

Стараясь как-то сгладить сюрреальный скандал, он обратился к девушке, сидящей в первом ряду, надеясь, что раз она девушка, то как-то смягчит ситуацию.

— А что вы думаете о моем выступлении? — спросил он у нее.

Девушка не изволила даже встать, а с места довольно громко ответила:

— Я по своим убеждениям солипсистка. О каком мире вы говорите? Весь мир в моем сознании. Кроме меня, ничего не существует в полном смысле этого слова. Ваше так называемое выступление просто бессмысленно и неактуально для меня.

Альфред даже побагровел:

— Зачем же вы сюда пришли?

— Это вас не касается, господин призрак.

Норинг неожиданно испугался. Испугало его больше всего то, что именно личность женского пола, созданная рожать детей, имеет такой взгляд на вещи.

Он взглянул на аудиторию и с ужасом подумал, что вдруг здесь все солипсисты. Но его ужас прервал доброжелательный возглас пожилого человека в помятом пиджаке:

— Товарищ… как вас там… Антихрист… Вы не переживайте! Она, видно сразу, девушка хорошая, русская, умная, только сейчас некоторые девушки у нас хамят ни с того ни с сего, это бывает. А насчет вашего выступления скажу прямо: я его поддерживаю. Вы, говоря честно, стоите на позиции коммунизма, пусть с религиозным оттенком. А я как бывший член коммунистической партии всей душой с вами!

Кто-то из женщин хихикнул в ответ. Но Норинг уже оправился от шока и заявил:

— Что ж, в вашей позиции есть здравое зерно. Только коммунизм как доктрина утопичен, ибо для того чтобы его осуществить, нужны сверхъестественные силы. И наш спаситель — именно тот, кто может даже коммунизм превратить в реальность.

Тогда из заднего ряда раздался совсем замогильный голос:

— Да ваш этот хрустальный дворец вечной земной жизни черти в один миг разнесут. Поверьте мне. С ними не поспоришь! Никакой Антихрист не поможет.

И тут посыпался целый каскад истеричных возгласов и мнений:

— Да вы все перевернули вверх тормашками, на сто восемьдесят градусов! Исказили все! У вас дух служит плоти, а не плоть духу, как в традиции!

— Недаром так много людей ушло! Не выдержали!

— Ушли, потому что идиоты. Человек к нам приехал, старался, так поговорите с ним по душам, объясните его ошибки. Но, может быть, он в чем-то прав!

— Прекратите шум и бабий визг!

Наконец удалось успокоиться. Альфред заявил:

— Давайте подведем итоги.

В ответ послышалось:

— Какие итоги?! Мы же не поймем толком, не знаем, кто вы, от добра или зла?!

За Норинга кто-то вступился:

— Да он же хочет, чтоб всем жилось славно, широко, без смерти, здесь, на привольной земле — что ж тут плохого?! А, мужики?!

— Знаем мы! Нам еще не того обещали! И каков результат?!

Снова взошло молчание. И вдруг хриплый голос с задних рядов прервал тишину:

— А я знаю, как проверить! Укусить его надо! Ежели мрачно пахнет, значит, свой, а если сладко — то паразит, эксплуататор, мозги туманит.

Альфред невольно попятился. Но Эдгар оставался невозмутим. Встал еще один, со средних рядов:

— Господин лектор, вы не обижайтесь. Здесь все люди добрые, морду вам не набьют. Вот даже церковные люди, и те не стали шуметь, а просто ушли… И лично мое мнение такое: сейчас главный лозунг мира сего — «Вперед, в преисподнюю!» Но Рассея наша изменит направление этого лозунга в другую сторону, а в какую — одному Богу известно. Все равно Россию умом не понять. И вам я, г-н лектор, по душе и искренне советую: выбросьте свой ум на помойку. Тогда вы, может быть, хоть кое-что поймете в России…

— Благодарю за совет, — угрюмо ответил Норинг. — Может быть, он мне пригодится.

В ответ раздались аплодисменты, явно в его адрес. Альфред тупо-иронично откланялся. На этом первое его выступление в России закончилось.

Глава 5

Тем временем и Петр, и Таисия приходили в себя после поездки в столь дальние края. Но уже дня через два вошли в обычный ритм. На четвертый день Таисия позвонила брату и сообщила, что у нее с Володей все решено: они расписываются, становятся мужем и женой.

— Ну наконец-то, — облегченно ответил Румов.

— Володя уехал в срочную командировку в Питер, и потом сразу отметим…

— А у меня новость: в Москве объявился наш незабываемый Антихрист. Уже выступал.

— Да ты что?! Ты сегодня днем свободен? Давай встретимся.

— В ресторане на Пречистенке. В том самом. На крыше. В три часа дня.