Том 4. Повести

Стр. 146. Встретился нам старик Венецианов.— Алексей Григорьевич Венецианов (1780—1847)—художник, один из основоположников бытового жанра в русском искусстве, с явными устремлениями к реализму. Венецианов был убежденным демократом-педагогом: среди его многочисленных учеников был ряд крепостных; освобождению некоторых из них он активно содействовал.

Protégé — человек, пользующийся чьим-то покровительством (франц.).

Только что напечатанный «Геркулес Фарнежский»— то есть гравюра со статуи Геркулеса, греко-римского мифологического героя, хранившейся в галерее Фарнезе, в Неаполе. Франц Служинский — гравер, владелец граверной мастерской, помогавший Шевченко при издании им «Живописной Украины». Федор Семенович Завьялов (1810—1856)—художник, впоследствии профессор исторической и религиозной живописи Академии художеств. Аполлино — античная мраморная статуя юноши Аполлона (Флоренция). Шевченко имеет в виду воспроизведение статуи Антона Павловича Лосенко (1737—1773), одного из первых профессоров Академии художеств.

Стр. 147. У них началася работа в Большом театре.— Шевченко, кроме непосредственного участия в этих работах, сделал также (по указаниям архитектора Альберта Кавоса) рисунки для орнаментов и арабесок, украшавших плафон театра.

Припорохи — малярные трафареты.

Несколько гравюр на стенах, Одрана и Вольпато — работы художников-граверов Жерара Одрана (1640—1703) и Джованни Вольпато (1733—1803).

«Путешествие Анахарсиса Младшего» — русский перевод книги французского археолога Жан Жака Бартелеми. Книга, излагавшая события древнегреческой истории начиная с V в. до н. э., пользовалась большим успехом и неоднократно переводилась на многие языки.

Стр. 148. Очаровательница Тальони начала свои волшебные операции — балерина Мария Тальони (1804—1884); гастролировала в России в 1837—1842 гг. с громадным успехом.

В 1832 г. Тальони вышла замуж за графа де Вуален; это дало Шевченко повод назвать ее в повести «княгиней Трубецкой». Упоминаемая ниже «Хитана» — балет, поставленный на петербургской сцене для Тальони и имевший громадный успех. Особенную известность заслужил танец испанских цыган из этого балета — качуча.

Mauvais genre — плохой тон (франц.).

По всей нашей Пальмире.— Пальмира — богатый город в Сирии, пересечение оживленных путей торговли древнего мира. Поэт называет «Пальмирой» Петербург («Северная Пальмира»).

Стр. 149. Губер (переводчик «Фауста»).— Э. И. Губер (1814— 1847) — поэт и переводчик. О его переводе «Фауста» упоминается также в Дневнике, запись 16 февраля 1858 г. (см. т. 5 наст. изд.).

Меркурий мой полетел,— В римской мифологии Меркурий был посланцем богов.

Стр. 150. ...маску Лаокоона... и следок Микельанджело.— Речь идет о гипсовых слепках с античной скульптурной группы, изображающей гибель троянского жреца Лаокоона и двух его сыновей, а также со ступни фигуры, сделанной Микельанджело Буонаротти (1475-1564).

Портрет его, говорите, очень похож.— В левом верхнем углу картины «Последний день Помпеи» Брюллов изобразил себя с ящиком рисовальных принадлежностей на голове.

Стр. 151. В мастерской Брюллова я застал В. А. Жуковского и М. Ю. графа Виельгорского.— О посещениях В. А. Жуковским мастерской К. П. Брюллова см. также в Дневнике Шевченко, запись 10 июля 1857 г. (т. 5 наст. изд.). Михаил Юрьевич Виельгорский (1788—1856), композитор и музыкант любитель.

Картина «Распятие» была написана Брюлловым в 1837— 1838 гг. для лютеранской церкви в Петербурге. Этим огромным полотном впоследствии восхищался И. Е. Репин, отмечая в нем «энергию, виртуозность кисти», «много вдохновения, света, трагизма» («Далекое-близкое», изд. «Искусство», 1949, с. 410).

Последнюю сцену из «Фауста» — то есть сцену в темнице.

Упоминаемое дальше стихотворение Губера «Терпсихора» в печати неизвестно.

Стр. 152. Там будет Нестор, Миша и cetera, cetera.— Имеются в виду друзья Брюллова, драматург Нестор Васильевич Кукольник (1809—1868) и композитор Михаил Иванович Глинка (1804—1857). В автобиографических «Записках» Глинки рассказывается: «У Кукольника в ту же зиму [1837 г.— И. А.] завелись столь многочисленные рауты, что часто приходили к нему лица вовсе незнакомые. Курили так много, что на дыме можно бы топор повесить, как выражался Платон Кукольник. Ужинать оставались только наши самые искренние приятели» (Михаил Глинка, Литературное наследие, т. I, Л. 1952, с. 180). Поэтому-то ниже Брюллов называет «литературные вечера» Кукольника — «биржей».