Том 4. Стихотворения и поэмы 1941-1963

Лев был безмерно удивлен,
столкнувшись с укротительницей,
перед которой, вставши, он
старался в струнку вытянуться.

Поноску нес, как пес, за ней

под властью взгляда женского
и львиной долею своей
гордился и блаженствовал.

Бичом язвя ему бока,

так, что зубами взляскивал,
она была то жестока,
то безраздельно ласкова.

А было иначе нельзя,

его ж природа дикая:
рванется, когти в плоть вонзя,
и прочь уйдет, мурлыкая!

Так защищалась и она

по-женскому, по-своему;
была судьба им стать дана
мучительства героями.

Зверинец яростных людей!

Пустыня раскаленная!
Читатель, в ужасе седей:
вот правда не салонная.

28 октября 1960 г.

Сон

Мне снилось: Хлебников пришел в Союз поэтов,
пророк, на торжище явившийся во храм…
Нагую истину самим собой поведав,
он был торжественно беспомощен и прям.

Вокруг него теснились мытари угрюмо,

но он, как облако, меж ними прошумел
о толстодушии былого толстосума…
А я помочь ему не смог и не сумел!

Я не отрекся, и петух не пел полуночь,

но сон прервался и вставать была пора…
А если мыслью и пылинки ты не сдунешь,
то как же ею с места сдвинется гора?

1956–1961

В конце концов

(На мотив Р. Бернса)

В конце концов все дело в том,
что мы – как все до нас – умрем…
Тим-там, тим-том!

Матрос пьет ром, больной пьет бром

но каждый думает о том;
ведь вот ведь дело в чем!

Один умрет, построив дом,

другой – в чужом углу сыром…
Тим-тим, там-том, тим-том!

Один был прям, другой был хром,

красавец – тот, а этот – гном;
ведь вот ведь дело в чем!

Один имел прекрасный слог,

другой двух слов связать не мог,
в грамматике был плох.

Один умолк под общий плач,

другого доконал палач:
уж очень был горяч.

А любопытно, черт возьми,

что будет после нас с людьми,
что станется потом?

Какие платья будут шить,

кому в ладоши будут бить?..
Тим-там, тим-там, тим-том!

Открыть бы хоть один бы глаз,

взглянуть бы хоть единый раз:
что будет после нас?!

Но это знать – напрасный труд

пустого любопытства зуд;
ведь вот ведь дело в чем!

Все семь всемирных мудрецов

не скажут, что в конце концов…
Тим-тим, тим-тим, тим-том!

1956–1961

Пред тобой

Мне б пред тобой
на колени пасть!
Мне б пред тобою
поклоны класть!
Но ведь такой
неразумен жест:
нету на свете
бессмертных божеств.
Мне пред тобой бы
дорогой лечь,
чтоб в беспредельную
даль увлечь, –
так бы вот
шла бы и шла бы,
все миновав
ухабы.
Мне бы в лесу
серым волком быть,
чтоб до луны
о тебе провыть, –
только ведь
ты не согласна
стать
царевной прекрасной!
Варишь обед
и чинишь белье,
в радость и в свет
украшаешь жилье
пол натираешь,
чтоб звонко блестел.
Где уж царевнам
до этаких дел!
Ты не царевна,
и я не волк…
Но для тебя
в подмогу
лучших стихов моих
мягкий шелк
выстелю
на дорогу.

1961