Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений

В письме С. Д. Умников сообщал: «Одна моя однокурсница вспоминала, что на прогулке по парку Детского Села в 1924 г. она с травинкой в руке протиснулась к Есенину. Он протянул руку к растению, взял его и спросил:

— Как это называется?

Она ответила:

— Сныть-трава.

Он: «Сныть трава, трынь-трава...» ‹и т. д.›.

Это был, по-видимому, экспромт.

Я выпросил у знакомой засушенную и сохраненную ею сныть. Остатки травинки (она крошится) хранятся у меня до сих пор».

Приложение 2. Приписываемое (Dubia)

В ожидании зимы

Под осенними осинками
Зайка зайке говорит:
— Посмотри, как паутинками
Наш осинничек обвит.
Замелькали нити белые,
Закраснел в дубраве лист;
Сквозь деревья помертвелые
Чей-то слышен вой и свист.
То зима идет сердитая —
Горе бедному зверью!
Поспешим к ее прибытию
Шубку выбелить свою. —
Под осенними осинками
Обнялись друзья, молчат...
Повернулись к солнцу спинками —
Шубки серые белят.

‹1911–1913›

Пастух

Я сгоню на луг росистый
Шуструю скотину...
Там у речки, речки быстрой,
Срежу камышину...
Продырявлю камышину,
Сделаю свирель я
И рассыплюсь соловьиной
Переливной трелью.

‹1911–1913›

В эту ночь

В эту ночь тревожно-голубую,
Распустились ольхи и березы,
И прозрачный воздух на поляны
Уронил серебряные слезы.
На рассвете зорька золотая
Загорелась ярким перламутром
И шепнула сонной деревушке:
                 «С добрым утром!»

‹1913›

Уйти бы...

Мне снится родимое поле,
Все снится задумчивый лес
И тихая песня на воле,
Как отзвук далеких небес.
Осины шумят за полями
В алмазах весенних лучей,
И звонко лепечет струями
Певун светлоликий — ручей...
Уйти бы в родимое поле,

В зеленый задумчивый лес

И тихо смеяться на воле,
И петь о лазури небес...

‹1913›

«Будь Юрием, москвич...»

Будь Юрием, москвич.
Живи, в лесу аукай,
И ты увидишь сон свой наяву.
Давным-давно твой тезка
                                    Юрий Долгорукий
Тебе в подарок основал Москву.

‹1914–1915›

Ноябрь

На белом снеге оттиск лапок
Медлительных гусиных стад,
И звонче голос нежных маток
И смех косматых жеребят.

За сетью снежной паутины

Зимующий темнеет стог.
И, как старухи, горбят спины
Деревья вдоль больших дорог.

‹1916?›

«Я вплетаю в свой стих год от году...»

Я вплетаю в свой стих год от году
Азиатского вязева нить.
О скажи мне, в какую погоду
Я бы мог о Москве позабыть?

Чтоб с тоскою своей неослабной

Не ходить в захудалый кабак,
Пить мадеру с девицей похабной
И любить ее черт знает как.

И не петь ей про синие нивы,

Про семью и про старый мой дом...
Если выпил сегодня я пива,
Значит, завтра напьюсь коньяком!

‹1922–1923›

«Месяц рожу полощет в луже...»