Том 5. Евгений Онегин. Драматические произведения

Un grand seigneur, coupable de haute trahison et condamné à mort, attend dans sa prison le jour de l’exécution etc.

Le bourreau et son fils, tous deux présents aux adieux de la noble famille. La fille s’évanouit, le jeune homme lui porte des secours.

Scène de l’échafaud.

Le jeune homme rentre chez ses parents pour les maudire et les quitter pour la vie. Colère du vieux bourreau.

Le jeune homme entre au service du prince. Il fait son chemin. Il est fait chevalier etc.

Il revoit dans un tournois la fille du condamné; etc.

Il obtient sa main; etc. [58]

ПАПЕССА ИОАННА

От этого замысла сохранился только план, причем из последних слов следует, что Пушкин сам не решил, напишет ли он на эту тему драматическое произведение, или поэму в октавах или в стиле «Кристабель» (поэма С. Кольриджа).

План относится к 1834 — 1835 гг.

Сюжет основан на средневековом предании о том, что на папский престол после Льва IV (ум. в 855 г.) взошла женщина под именем Иоанна. Она оставалась папой в течение двух лет, но однажды во время процессии она внезапно разрешилась от бремени между Колизеем и церковью Святого Климента, и здесь же умерла.

И ТЫ ТУТ БЫЛ

Отрывок, по-видимому, драматического диалога. Писан в 1835 г.

ИЗ РАННИХ РЕДАКЦИЙ

ЕВГЕНИИ ОНЕГИН

Глава I

Предисловие. Слова «чувство уныния…» являются цитатой из статьи В. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» («Мнемозина», 1824, ч. II). Ср. строфу XXXII главы четвертой.

Строфа XXVI. Примечание. Пушкин цитирует речь Карамзина, произнесенную на собрании Российской Академии 5 декабря 1818 г.

Глава II

Строфа IX. Примечание к строфе XII. Стих Пирона, действительно вошедший в пословицу, заимствован из комедии его «Метромания» (1738), акт III, сц. VII (слова Дамиса) и применяется к произведениям, проникнутым высоконравственными идеями. Другие стихи, о которых здесь говорится, — юношеская «Ода к Приапу».

К строфе XVII и следующим. Строфы, посвященные страсти к игре, Пушкин начал переделывать, применяя их к Онегину.

В третью из этих строф Пушкиным были внесены поправки:

Стихи 3—4

Онегина в минувши годы

Не отвлекли бы от игры.

Стих 6

Бывал готов он в прежни лета

Стих 12

А он, нахмурен, бодр и бледен.

К строфе XXI и следующим. Последнюю из этих строф («Ни дура англинской породы») Пушкин начал переделывать, применяя ее к Татьяне:

Не портили Татьяны милой
и т. д.

Глава IV

К строфе «В начале жизни мною правил» и следующим. Эти строфы первоначально задуманы были как речь Онегина, обращенная к Татьяне. За последней из этих строф («Страстей мятежные заботы») следовали отрывочные строки:

Я вам открылся беспритворно
.............................
Нет, я не изверг сладострастный,
Я устыдился б обмануть
Доверчивость души прекрасной…
.............................
Нет, вы достойны быть любимой,

И далее:

Не все, конечно, нет сомненья
.............................
Найти возможно исключенья,
И вы живой тому пример,
Но вообще, клянусь пред вами,
Что женщины не знают сами.
Зачем они того берут…

Строфа девятая (см. основной текст, стр. 79), следовавшая за этими набросками, первоначально была написана от первого лица:

Я жертва долгих заблуждений,
Разврата пламенных страстей,
И жажды сильных впечатлений,
И бурной юности моей,
и т. д.

Соответственно строфа кончалась стихами:

Провел я много, много лет,
Утратя жизни лучший цвет.

Но Пушкин здесь же отказался от этого плана, и, написав строфу XII, расположил первые строфы как безличные размышления, за которыми должна была следовать IX строфа уже в переделанном виде:

Так точно думал мой Евгений
и т. д.