Том 5. Пьесы и радиопьесы

К сожаленью, вам твердили неизменно,
Мол, устроен мир довольно-таки скверно.
И ныл благоверный:
Зачем нищий — нищ; а богатый — богач! —
Ты услышь этот плач,
В Своем Царстве упрячь нас, Боже!
(Желательно позже.)

Но оставьте романтические байки!
Человек не волен, век — в коллектива спайке,
Среди псов он и волков, в свалке, или в стайке
Сам за ближним следит, зрит за ним многоглазый
Тот ближний, с которым
Он взором повязан, делом общим помазан
И слетает разом, в день
С человека человечности тень.

Будь же тверд ты сам!
Смотри нашу трагедию, смотри наш балаган —
Комедию частного банка,
Историю Пятого Франка.

Персонажи: вся банда, вся свора —
От стряпчего — до прокурора,
Даже лично директор с супругой, которым
Пострадать предстоит пред тобой жестоко,
Ну и прочие — сбоку припека.

Зачем? Но пойми:
Запах нищенской сумы чуя, каждый затявкает пес!
Только с нами в коллективе будет взгляд твой объективен.
Жалость застит взор, не смотри сквозь слез,
Состраданье — завиральное чувство,
Только там, на воле вольной, после, скажем, миллиона —
Начинается правда искусства.

Узнай же скорее, христианнейший мир,
Что мы любим, узри, как порой среди игр
Убиваем, внемли шуткам прочих забав,
Упадем же, так шляпу сними,
Нам долг наш последний воздав.

Не одни ведь короли горем для родной земли
Бывали, не только отцы-генералы
Литры крови проливали, вязли канцлеры в скандалы.
Я — зам. зав. по кадрам, я Тот Самый, который…
Потому знаю сам и скажу вам, что в прорву
Вместе с нами летит он, —
Ростовщичий мир кредитов.
Мы — последние пройдохи — здесь и повсеместно.
После нас все будет тихо, злобно, тупо. Честно.

А пока
О, почтенная публика!
Ты возрадуйся нам, так как наверняка
То, что нынче лишь вонь от куска,
Скоро явится все — целиком на века.

Собери же отвагу свою, для того,
Чтоб узнать себя в нас, промышляя на бирже,
Мы ведь вместе бредем стезей мира сего,
Столь приниженное, что не может быть ниже,
Социальнейшее существо.
Для твоей мы здесь забавы, —
Палачи и боги мира,
Так же злы, жалки, кровавы,
Как герои У. Шекспира.[1]

Уходит через ширму.

2. Когда смерть ухватила тебя за глотку

Справа спереди на авансцену выкатывается в кресле-коляске Франк Пятый.

Франк Пятый. Я — Франк Пятый, и зовут меня Франк — друг человека. Я стар. Позади целая жизнь, сорок лет службы в банке и т. д., впереди смерть, бесконечность и т. д., потому что не успеешь перенести четвертый инфаркт и отделаться легким испугом, как уже намечается пятый. Но пусть будет что будет. Я идеалист и знаю высшие ценности. Пастор Мозер.

Слева входит пастор Мозер.

Пастор Мозер. Сын мой.

Франк Пятый. Исповедаться.

Пастор Мозер. Слушаю, сын мой.

Франк Пятый. Я слишком мало поддерживал вдов и сирот.

Пастор Мозер. Пустяки.

Франк Пятый. Бедных и бездомных.

Пастор Мозер. Пустяки.

Франк Пятый. Не заботился о спасении душ заключенных.

Пастор Мозер. Пустяки.