Том 5. Рукопись, найденная в ванне. Высокий замок. Маска

Сидел он, что ли, на ней? И когда он стянул ее со стола — у меня на глазах? Выходит, он, вопреки видимости, был необычайно проворен. Я уже хотел открыть папку, как вдруг понял, что не прочитаю нужных сведений в зашифрованном тексте, а не зная, о чем речь, капитан не сможет мне дать нужный ключ. Порочный круг. Я сказал ему об этом.

— Должно быть, недосмотр майора Эрмса, — закончил я.

— Не знаю, — ответил он.

— Я пойду к нему! — заявил я почти вызывающе. Это значило: пойду и скажу, что ты демонстративно умываешь руки, становясь помехой Миссии, которую доверил мне главнокомандующий. — Сейчас же пойду! — загорелся я.

— Поступайте, как считаете нужным, — ответил он и словно бы с некоторым колебанием добавил: — Но вы разбираетесь в служебной процедуре?

— Значит, из-за этой процедуры я ухожу ни с чем? — осведомился я холодно.

 Прандтль снял очки, будто маску, и его лицо, вдруг обнажившееся, открыло мне свою утомленную беспомощность. Я чувствовал: он хочет мне что-то сказать и не может — или же не вправе. Враждебность, нараставшая между нами во время беседы, вмиг улетучилась. В овладевшем мной замешательстве я различил что-то вроде неуместной — быть может, бессмысленной — симпатии к этому человеку.

— Вы... выполняете приказы? — спросил он так тихо, что я едва услышал его.

— Я? Да...

— Я тоже...

Он открыл передо мной дверь и неподвижно стоял возле нее, ожидая, пока я выйду. Когда я проходил мимо, он раздвинул губы. Слово, которое он должен был произнести, не слетело с них. Он лишь выдохнул мне очень близко в лицо, сделал шаг назад и захлопнул за мной дверь, прежде чем я понял, что происходит. Я очутился в коридоре, крепко сжимая в руках папку. Даже если посещение Отдела шифров не оправдало моих ожиданий — ведь я ни на волос не приблизился к познанию Миссии, — то теперь мне хоть было куда идти, а это уже кое-что. «9129», — повторил я про себя. Я знал, что не пойду к Эрмсу с претензиями. Я приду просто за обеденными талонами, которые он обещал мне устроить. Хороший предлог, чтобы начать разговор.

Я прошагал уже порядочную часть пути между шпалерами белых дверей, когда до меня вдруг дошло, что содержится в папке. Если весь шифр — даже мысленно я называл это шифром, ведь какой-то версии надо было держаться — выглядит как отрывки, с которыми я познакомился в кабинете Эрмса, то в следующих частях может оказаться описание моих дальнейших хождений по Зданию — тех, что мне еще предстоят. Эта мысль вовсе не показалась мне безумной. Коль скоро повсюду, куда я приходил, мне давали понять, что знают о моих действиях больше, чем я полагаю, коль скоро — а именно на это указывал прочитанный у Эрмса фрагмент — порой переставали быть тайной даже мои мысли, то почему бы в папке не оказаться плану моих будущих блужданий, включая то, что ждет меня в конце?

Я решил открыть папку, удивляясь уже только тому, что не додумался до этого раньше. Теперь я держал в руках собственную судьбу и мог в нее заглянуть. 

V

Ряд дверей по правой стороне оборвался. За стеной, должно быть, тянулся какой-то длинный зал. Чуть дальше я обнаружил боковое ответвление коридора; оно привело меня в туалет этого этажа. Дверь первой комнатки была приоткрыта. Я заглянул в ванную, она оказалась пустой; я заперся в ней и, уже сидя на краю ванны, заметил на подзеркальнике небольшой темный предмет. Это была наполовину раскрытая, гостеприимно положенная на чистую салфетку бритва. Не знаю почему, но это насторожило меня. Я взял ее; выглядела она как новая. Еще раз оглядел ванную, сверкавшую чистотой хирургического кабинета. Положил бритву на прежнее место. Я как-то не мог решиться открыть при ней свою папку. Вышел из ванной, собираясь спуститься на лифте ниже, где была ванная комната, приютившая меня прошлой ночью.

Она тоже была пуста, совершенно в том же состоянии, в каком я ее оставил, только полотенца заменили свежими. Сев на краю ванны, я развязал тесемку, и из картонной обложки выпала толстая пачка чистой бумаги.

Руки у меня слегка дрожали: я помнил, что верхний листок был с машинописным текстом. Страницы раздвинулись веером — пустые все до единой. Я листал их все быстрее. Водопроводная труба издала один из бессмысленных, диких воплей, какими сопровождается иногда поворот крана на другом этаже. Она застонала почти человеческим голосом, который перешел в бормотанье, все более слабое и далекое, по мере того как оно расходилось по железному чреву Здания. Я все еще перекладывал чистые листы, машинально их пересчитывая, неизвестно зачем, и в то же самое время мысленно возвращался к Прандтлю, бросался на толстяка, бил его, пинал его омерзительное распухшее тело — ах, если бы он попался мне в руки!

Ярость схлынула так же внезапно, как и пришла. Я сидел на краю ванны, складывая листы бумаги, пока не увидел, уже другими глазами, что значил этот его странный выдох. Все было подстроено заранее, чтобы украсть у меня инструкцию. Но зачем, если Эрмс мог просто не давать ее мне?

Руки, перекладывавшие страницу за страницей, застыли.