Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Богъ попусти на не рану фараонову.[449] Град же крепляшеся, а Бела изнемогаше. И поиде от града, оставившю же ему люди за собою, оружники многи и фаревникы. Нападшимъ же на не гражаномъ мнозимъ, впадаху в реку, инии же избьени быша, инии язвени быша, инии же изоимани быша. Яко инде глаголеть: «Скыртъ река злу игру сыгра гражаномъ»,[450] тако и Днестръ злу игру сыгра угромъ.

Оттуду же поиде король ко Василеву[451] и переиде Днестръ, и поиде ко Пруту. Богъ бо попустилъ беашеть рану, ангелъ бьяшеть ихъ, сице умирающимъ: инии же изъ подъшевь выступахуть, акы ис чрева,[452] инии же во коне влезъше, изомроша, инии же, около огня солезъшеся и мясъ ко устомъ придевоше, умираху, многими же ранами разными умираху, хляби бо небесныи одинако топяхуть.

И ушедшю же ему за неверьство бояръ галичкихъ, Данилъ же Божьею волею одерьжа градъ свои Галичь.

По семь скажем многий мятежь, великия льсти, бе-щисленыя рати.

Въ лето 6738. Крамоле же бывши во безбожныхъ боярехъ галичкыхъ: светъ створше со братучадьемь его Олександромъ[453] на убьенье и преднее земле его. Седящим же имъ в думе и хотящимъ огнемь зажещи, милостивому Богу вложившю во сердце Васильку изиити вонъ, и обнажившу мечь свой играя на слугу королева,[454] иному похвативши щитъ играющи. Невернымъ Молибоговидьчьмь[455] узревши се, страхъ имъ бысть от Бога, рекъшимъ, яко: «Светъ нашь раздрушися». И побегшимъ имъ, яко оканьны Святополкъ.[456] Онемь бегающимъ, и еще не уведавшу князю Данилу и Василку.

Василко же поехавшю Володимеру, а Филипъ безбожный зва князя Данила во Вишьню.[457] Другий светъ створиша на убьенье его со Александромъ, братучадомъ его. Воехавшу ему во Браневичаве рьли,[458] и приде ему посолъ от тысячкого его Дьмьяна, рекшу ему, яко: «Пиръ золъ есть, яко свещано есть безбожнымъ твоимъ бояриномъ Филипомъ и братучадомъ твоимъ Олександромъ, яко убьену ти быти, И то слышавъ, поиди назадъ и содержи столъ отца своего».

Коснятину поведавшу, оному же обратившюся на реце Днестре, а бояре безбожнии везяхуся инуда, не хотяще видити лича его.

Приехавшу же в Галичь, посла сла ко брату князю си Василкови: «Поиди ты на Олександра». Олександру же выбегъшу в Перемышль ко светникомъ своимъ, а Василко прия Белзъ. Ивана же посла седелничего своего[459] по неверных Молибоговичихъ, и по Волъдрисе;[460] и изимано бысть ихъ 28 Иваномъ Михалковичемь. И ти смерти не прияша, но милость получиша; и некогда ему в пиру веселящуся, одинъ от техъ безбожныхъ бояръ лице зали ему чашею, и то ему стерпевшу. Иногда же, да Богъ имъ возомъздить.

Въ лето 6739. Самому же Данилу созвавшу вече, оставьшуся вь 18 отрокъ вернихъ[461] и съ Демьяномъ тысяцкымъ своимъ, и рече имъ: «Хочете ли быти верни мне, да изииду на враги мое?» Онем же кликнувшимъ; «Верни есмы Богу и тобе, господину нашему, изииди с Божиею помощью!» Соцкый[462] же Микула рече: «Господине, не погнетши пчелъ, меду не едать». Помолившу же ся ему Богу и святей пречистей Богородици, Михаилу архангелу Божию, устремися изиити со малом ратникъ. И Мирославу пришедшу к нему на помощь с маломъ отрокъ. Невернии же вси на помощь ему идяху, мнящеся, яко верни суть. И с ними же светъ створиша, люте бо бяху на не. Приехавшу Данилу Перемышлю, не стерпевъ Олександръ, побеже. В том же гоне Шельвъ събоденъ бысть, бе бо храбръ и во велице чьсти умертъ. Неверныии же Володиславъ Юрьевич[463] с нимь светъ створь, гоняше и оли и до Санока, Воротъ Угоръскыхъ.[464] И гоньзновъшуся Олександру, оставивъшу все имение свое, и тако прииде Угры, и приде к Судиславу, Судиславу же тогда будущю Угрехъ.

Судиславъ же поимася, прииде королеви Андрееви, и возведе король угорьского Андрея. И приде же король Андрей и со сыномъ Белою, и со другимъ сыномъ Андреемь ко Ярославу.[465] Боярину же Давыдови Вышатичю,[466] затворивъшюся от князя Данила во Ярославли, и Васильеви Гавриловичю, и бивьшимся угромь, оли и солнцю зашедшу, отбивъшимь ся городу имь.

Светъ створиша вечеру. Давидови уполошивъшуся: теща бо его беше верна Судиславу, кормильчья Нездиловаа, матерью бо си наречашеть ю, веща ему, яко: «Не можешь удержати града сего». Василкови же молъвящу ему: «Не погубимь чести князя своего, яко рать си не можеть града сего прияти». Бе бо мужь крепокъ и храборъ. Давыду же не слушавшу его одинако хотяше предати град. Чакови[467] же приехавшу изо Угорьскы полковь, рекъшу ему: «Не могуть васъ уже прияти, ибо суть велми бьени». Василькови же крепко борющу не предати града. Оному же ужасти во сердце имущю, само му же челу, вышедшу со всими вои. И приимь король Ярославль и поиде к Галичю. Климята же с Голыхъ горъ[468] убежа от князя Данила ко королеви, и по немь вси бояре галичькеи предашася.