Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Но на прежереченная възвратимся, отнеле же начахомъ, о дарехъ слова Божия, данное отъ Бога преподобному Авраамию. Яко же кто хотя нареченъ быти воеводы отъ царя, то не вся ли събираетъ храбрыя оружникы и тако стати крепко, урядившеся на противныя, съ Божиею помощию наступити и победити? Тако и сей такому дару и труду Божественыхъ писаний и прилежа, и почитая, и како бы свой корабль своея душа съ Божиею помощию съблюсти многыхъ бурь и волнъ, реку напастей отъ бесовъ и отъ человекъ, съ упованиемъ непогружену отъ сихъ бедъ оного пристанища спасенаго доити и в тишину небеснаго Иерусалима Бога нашего приити. Пишетъ бо смерть, искушениа и брань по святымъ книгамъ наше же житие се есть, яко неудобь есть без напасти прейти никому же. Аще бо самъ Владыко Спасъ, Господь и Творець всемъ, и създавый вся, и пришедъ на спасение наше отъ пречистыя девица Богородица, толику страсть приятъ отъ своея твари, кроме бывъ всякого греха, всехъ святыхъ колко не то же ли претерпеша и тако улучиша царство небесное, его же получити и мы молимся.

Пребысть же блаженый Авраамий въ прежереченнемъ монастыри въ труде и въ бдении, и въ алкании день и нощь, яко же и самому игумену, зрящу добраго житья, радоватися, и всей братьи славити Бога, и мноземъ отъ мира притекати отъ него утешение приимати отъ святыхъ книгъ. И бе въ всемъ повинуяся игумену, и послушание имеа къ всей братьи, и любовь, и смирение имый, и Бога ради покоряяся всемъ. Искусивъ же его игуменъ, яко въ всемъ повинуется ему и послушаеть и, — бе бо и самъ игуменъ хитръ Божественымъ книгамъ и вся сведый и проходя, яко же многи сведятъ, и никто же смея предъ нимъ отъ книгъ глаголати, — и принуди же блаженаго Авраамиа прияти священическый санъ; и поставлену ему бывшу дьякономъ, и потомъ иереемъ при княженьи великого и христолюбиваго князя Мьстислава Смоленьскаго и всея Рускыа.[15] Прием же блаженый священный санъ, болшее смирение приатъ, яко таку благодать Христосъ ему дарова.

Божественую же литургию съ всяцемъ тщаниемъ, иже за всего мира Христосъ повеле приносити, не единого же дне не остави, яко же и мнози ведять его бывша и до самое смерти, и не оставившаго церковная правила и божественая литургиа, и своего подвига. Нищету же и наготу, и укорениа же отъ диявола, и тугу, и искушение отъ игумена и отъ всее братьи, и от рабъ — кто можеть исповедати? Яко же ему самому глаголати: «Быхъ 5 летъ искушениа терьпя, поносимъ, бесчествуемъ, яко злодей». Яко же не терпя его и видя себе диаволъ побежена отъ святого, и воздвиже на нь сию крамолу своими советы, хотя и оттоле прогнати; яко же и бысть. Видя бо диаволъ, яко мнози отъ града приходять и учениемъ духовнымъ его множатся, отъ многыхъ грехъ на покаяние приходять, аще ли и сице речемъ: Богу хотящу, яко «несть лепо светилнику во тме сияти и укрытися граду, выше горы сущу».[16] Пишетъ бо о великомъ светители и учители всего мира, о Златаустемъ Иоане, яко егда отъиде в пустыню и пребысть неколко время въ пустыни, яко многымъ трудомъ и въздержаниемъ, и алканиемъ приятъ вредъ и нужу отъ тела, яко же бысть и се ему отъ Божиа промысла, да не учитель далече града будеть. Оттоле выйде въ градъ, уча и наказуя на страхъ Господень.

И сице же и сему бысть отъ дияволя научениа, ибо неции отъ ереи, друзии же отъ черноризець како бы на нь въстати, овии же отъ града потязати и укорити исходяще, друзии спиру творяще, яко ничто же сведуща противу насъ глаголааху, и тако посрамлени съ студомъ отхожааху. И пакы не преставааху, крамолы на нь въздвизающе въ граде и везде, глаголюще: «Се уже весь градъ к собе обратилъ есть». Есть бо, о братие о семь приложити слово на утешение вамъ: тако бо бе благодатью Христовою утешая приходящаа, и пленяя ихъ душа и смыслъ ихъ, дабы възможно и неотходящу быти, яко же и сему мнози суть послуси. Яко же и самому игумену не стерпети, многыя к нему видя притекающаа, и не хотя того, его отлучи и глаголаше: «Азъ за тя отвещаю у Бога, ты же престани уча»; и много озлоблениа на нь возложи.