Том 6

Сеньорита, вы расписываете графа так, словно сами были с ним с первого до последнего дня! Если бы вы только видели, как он расправлялся с воинами Каона- бо, как не давал никому подступиться, защищая донью Озэму своим мечом, вы бы заплакали от восхищения, не пожалев ваших прекрасных глаз! — Защищая донью Озэму своим мечом... Никого не подпускал... Значит, она была за его спиной? — Да, сеньорита, за его спиной в расщелине скалы. Вы повторяете все слово в слово, точно в книгу глядите! Так оно и было, только донья Озэма не стала прятаться за скалой. Когда стрелы посыпались дождем, она броси¬ лась вперед и заслонила графа, и враги опустили свои луки, боясь поразить ту, из-за которой сражались. Она спасла жизнь своему защитнику! — Спасла ему жизнь! Жизнь Луиса! Индейская принцесса спасла дона Луиса, де Бобадилья! — Вот именно. Благороднейшая девушка, да простится мне, что я так запросто говорю о знатной особе. С тех пор граф не раз вспоминал об этом дне. Стрелы взвились, словно туча, и он уже боялся, что ему придется либо расстаться с жизнью, либо махнуть рукой на рыцарскую честь и удрать, если бы не мужество и решительность доньи Озэмы. Она добрая душа, поверьте мне, сеньорита! Вы сами полюбите ее, как сестру, когда увидите ее и узнаете. — Санчо, ты говорил, что граф де Льера поручил тебе рассказать о нем своей тетке, — прервала его Мерседес, заливаясь румянцем, как утренняя заря. — А больше ни к кому он не давал тебе поручения? — Нет, сеньорита! — Ты уверен, Санчо? Подумай хорошенько! Может быть, он упоминал какое-нибудь женское имя? — Кажется, нет, но клясться я бы не стал. Помнится, то ли он, то ли старый Диего, наш рулевой, говорили о некой Кларе, которая держит остерию здесь, в Барселоне: у нее, мол, всегда отменное вино! Только, пожалуй, это был скорее старый Диего, а не граф, потому что Диего только о вине и думает, а граф вряд ли знаком с этой Кларой. — Можешь идти, Санчо, — проговорила Мерседес слабым голосом. — Мы еще потолкуем завтра. 378

Санчо охотно откланялся и с удовольствием улегся спать, даже не подозревая, какое зло он причинил своей болтовней, в которой правда перемешалась с выдумками и преувеличениями. Глава XXVII Наш Мак-Гомер весьма учено Вам растолкует по Бюффону И в прозе и в стихах, Что и шотландцы, как ни странно, По сути дела — обезьяны, Живущие в горах. Лорд Джон Тауншед Слух о возвращении Колумба и о его великих откры¬ тиях мгновенно распространился по всей Европе. Вскоре его путешествие стало считаться величайшим событием века. Еще много лет, пока Бальбоа не открыл Тихий океан1, все были уверены, что Колумб, идя на запад, доплыл именно до Индии и таким образом на опыте дока¬ зал, что земля круглая. Подробности его'плавания, чудеса тех стран, где он побывал, их благодатная почва, мягкий климат, золото и разные диковинки, привезенные адми¬ ралом в доказательство достигнутого им успеха, — все это служило темой для бесконечных разговоров, которые, казалось, никогда не иссякнут. Много столетий испанцы стремились изгнать мавров с Пиренейского полуострова, но, когда наконец после долгой борьбы им это удалось, даже столь долгожданная победа не смогла затмить блеск небывалых открытий Ко¬ лумба. Верующие радовались, мечтая о новых завоева¬ ниях святой церкви, корыстолюбцы грезили о золотых россыпях, политики высчитывали, насколько возросла мощь Испании, ученые приветствовали торжество разума над невежеством и предрассудками, которое должно было еще больше ускорить развитие наук, а враги Испании удивлялись и выжидали, изнывая от зависти. Послание Колумба возбудило жгучее любопытство и вызвало ликование, продолжавшееся несколько дней. К адмиралу был отправлен гонец с просьбой как можно 1 Васко Нуньес де Бальбоа в 1513 году совершил пе¬ реход через Панамский перешеек и открыл Тихий океан. 379