Том 6

— Нет, говорю я тебе, несчастная, заблудшая душа! —» вскричал архиепископ. — Нет, нет и тысячу раз нет! Ни¬ когда, слышишь ты? Сам твой вопрос осквернил эту ча¬ совню, наполненную святыми реликвиями! Да целуй, це¬ луй свой крест и умиляйся душой в скорбях, потому что... — Довольно, сеньор архиепископ! — оборвала его мар¬ киза де Мойя, и благородный гнев прозвучал в ее голо¬ се. — Та, кого вы хотели ранить, вас больше не слышит, ее чистая душа отлетела к более милосердному судье, не¬ жели вы. Озэма умерла! Да, Озэма умерла. Пораженная жестокими словами прелата, .не в силах разобраться в путанице новых для нее церковных догм и старых туземных представлений, она скончалась, когда рухнула ее последняя надежда на счастье с Луисом. Для Изабеллы эта смерть была ударом, омрачившим радость торжества и поохладившим на время ее религиоз¬ ное рвение. Но если бы только она могла предвидеть все жестокости и злоупотребления, какими в дальнейшем сопровождалось распространение христианства во вновь открытых странах! Смерть Озэмы была своего рода пред¬ вестием крушения всех ее добрых намерении и на^ дежд. Глава XXXI Есть нечто в женском совершенстве, Дарующее мир, блаженство, Совет, опору и участье И просветленной страсти счастье. Вордсворт Блестящий успех путешествия Колумба привлек к искусству мореплавания всеобщее внимание. Теперь оно было в почете! Уже никто не считал его занятием, недо¬ стойным дворянина, и тем паче низким ремеслом. Та са¬ мая склонность, за которую дона Луиса раньше порицали, теперь все чаще ставилась ему в заслугу. Хотя его истин¬ ные отношения с Колумбом оставались скрытыми от глаз невнимательных современников точно так же, как они 431

ускользнули от поверхностных историков, — уже тогда его любовь к морю оценили по заслугам, ибо большинство знатных людей с подобными же возможностями в те времена довольствовалось только приключениями на суше. Океан, если можно так выразиться, вошел в моду. Те, кто видел его необъятные просторы лишь с берегов ма- тери-землй, теперь взирали на бывалых мореходов, как взирают на прославленных рыцарей юнцы, еще не носив¬ шие шпор. Многие дворяне, чьи владения располагались на берегах Средиземного моря или Атлантики, обзаводи¬ лись небольшими каботажными судами — яхтами XV ве¬ ка — и совершали на них плавания вдоль славных бере¬ гов Старого Света, стараясь получить от этого похваль¬ ного времяпрепровождения как можно больше удоволь¬ ствия. Нельзя сказать, чтобы всем это удавалось, потому что баркас или фелюга были слишком тесны для широких замашек обитателей замков или королевских дворцов. Но дерзания были в духе времени, и уже никто не решался порицать даже самых отчаянных смельчаков, ибо их под¬ держивало государство. Соперничество между Испанией и Португалией тоже в немалой степени поощряло мореплавание. Теперь ка¬ кому-нибудь искателю приключений гораздо охотнее про¬ щали причуды и сумасбродство, нежели знатному юно¬ ше, никогда не ступавшему на палубу корабля, страх пе¬ ред морем. Между тем время шло и события свершались своим чередом. Почти в самом конце сентября у выхода из пролива, отделяющего Африку от Европы, — там, где волны Сре¬ диземного моря сталкиваются с могучими валами Атлан¬ тики, — восходящее солнце озаряло с десяток парусов на водной синеве. Все они медленно двигались в разных на¬ правлениях, подгоняемые легким сентябрьским ветром. Но нас интересует лишь одно из этих судов, которое, хотя бы вкратце, стоит описать. Это была небольшая фелюга с латинскими парусами, пожалуй, самыми живописными из всех придуманных па¬ русными мастерами. Сейчас паруса фелюги стояли так, что никакой художник не мог бы выбрать более удачное положение: она летела по ветру, раскинув над обоими бортами высокие остроконечные полотнища, словно огром¬ 432