Том 6

— И все же вы осмелились появиться здесь именно теперь, когда после победы у адмирала развязаны руки и он может бросить против вас большие силы... — У меня были для этого причины. Не так-то легко стать только командиром и побороть в себе человека. И если я временно забыл свой долг ради простых челове¬ ческих чувств, то пока это никому не повредило. Мне на¬ доело преследовать беспечного испанца или загонять в порты сторожевые катера. Наша жизнь полна бурь, за это я и люблю ее: для меня и мятеж имеет свою прелесть. — Измена претит мне. Перед ней я теряюсь и станов-« люсь похожим на наглеца, чья смелость исчезает в тем¬ ноте. Я не отступлю перед лицом врага, в этом вы сами убедились, но спать на пороховом погребе не в моем вкусе. — Это с непривычки. Игра есть игра, какова бы она ни была. Человек равно привыкает и к тайным проискам, и к открытой опасности... Тише! Сколько пробило скля¬ нок — шесть или семь? — Семь. Люди еще спят. В свой час они проснутся, как по команде. — Хорошо. Я испугался, не упустили ли мы время. Да, Уайлдер, я люблю опасность. Она не позволяет угас¬ нуть душевным силам и дает выход лучшим сторонам человеческой натуры. Вините в этом необузданность моих страстей, но даже противные ветры таят для меня насла¬ ждение. — А штиль? — Штили милы для мягких натур, они не требуют борьбы. Стихиями нельзя повелевать, но зато с ними можно сражаться. — Неужели вы принялись за трудное ремесло ваше... «Ваше»? — Я мог бы сказать «наше», так как теперь и сам стал пиратом. — Но вы еще новичок, — продолжал Корсар, мысль которого уже ушла дальше, — и я безмерно счастлив быть вашим духовным отцом. Вы мастер говорить обиняками, не касаясь главного, и, надеюсь, окажетесь способным учеником. — Но не кающимся грешником. — Это неизвестно; у всех есть минуты слабости, когда мы видим жизнь такой, как она описана в книгах, и чув¬ 706

ствуем себя грешниками там, где должно наслаждаться. Я ловил вас, как рыбак вываживает форель. Я знал, что могу ошибиться, но, в общем, вы оказались мне верны, хотя впредь мне не хотелось бы, чтобы вы отгоняли дичь от моих сетей. ^ Когда и как я это делал? Вы же сами сказали... *— ...что вы прекрасно управляли «Королевской Каро¬ линой» и она потерпела крушение по воле неба?.* Нет, речь идет о более благородной добыче, а не о той, кото¬ рую может закогтить любой ястреб. Неужели вы столь ненавидите женщин, что готовы запугать благородную даму и прелестную девушку, лишь бы помешать им насла¬ ждаться вашим обществом? — Разве желание спасти женщин от страшной участи, что угрожала им сегодня, — предательство? Ведь, пока власть в ваших руках, надеюсь, ничто не грозит им обеим, даже той, что так прекрасна. — Клянусь небом, Уайлдер, вы правы! Злодейская рука не коснется прелестного ребенка. Скорее я собствен¬ ной рукой брошу спичку в пороховой погреб, и она взле¬ тит на небеса такой же чистой и светлой, как была от¬ туда послана к нам. Наш герой жадцо внимал этим речам, хотя ему не очень-то понравилось, что Корсар выразил свои благород¬ ные мысли чересчур восторженным языком. Как вы узнали о моем желании помочь им? — спро¬ сил он после некоторого молчания, которое оба они не спешили нарушить. — Вы сразу выдали себя. Стоило мне услышать ваши речи, как все стало ясно. — Услышать! Значит, я вам признался, сам того не замечая. Корсар промолчал, и лишь улыбка его дала понять собеседнику, что тот стал жертвой дерзкой и успешной мистификации, что старый матрос Боб Блант был не кто иной, как он сам, собственной персоной. Вот чем объ¬ яснялось поведение Джорама и непонятное исчезнове¬ ние ялика. Уайлдер понял, что попал в искусно расстав¬ ленные сети, и встревожился. Раздосадованный тем, что его так ловко провели, он некоторое время молча шагал взад и вперед по палубе. — Признаюсь, вы меня перехитрили, сказал он на¬ конец, — и отныне преклоняюсь перед вами, как перед 23* 707