Том 6

часто случается: любовь торжествует в начале, разум —* в конце! — Я не отрицаю могущества любви, сеньор, ибо сам я не в силах с нею бороться, ^ продолжал Луис.— Те¬ перь вы знаете мою тайну, знаете мой намерения, и мне нечего больше от вас скрывать, А потому я торжествен¬ но клянусь, — при этих словах Луис обнажил голову и поднял глаза к небесам, последовать за вами в это пу¬ тешествие по первому же зову, на любом судне, из лю¬ бого порта, как только вы пожелаете! Даю эту клятву в надежде, во-первых — послужить богу и церкви, во-вто¬ рых — увидеть берега Катая и, наконец, — завоевать до¬ пью Мерседес де Вальверде^7 Принимаю ваш обет, сеньор, проговорил Колумб, пораженный искренностью и пылом юноши. — Хотя, если уж держаться истины, вы бы могли перечислить выше¬ упомянутые причины в обратном порядке! Луис был настолько увлечен своими мыслями, что даже не заметил шутки. — Через несколько месяцев я стану полновластным хозяином своего состояния, — продолжал он, — и тогда ничто, кроме запрета самой королевы, не помешает нам снарядить по крайней мере одну каравеллу. Надеюсь, что денег хватит и на две, если только опекуны за годы моей юности не опустошили все мои сундуки. Дон Фердинанд мне не указ — я служу старшей ветви рода Трастама- ры, — и холодные расчеты короля меня не удержат. Ваши намерения великодушны, и ваши чувства де¬ лают честь такому благородному и смелому юноше, как вы, но принять это предложение я не могу. Было бы не¬ достойно Колумба, если бы он воспользовался даром столь доверчивой души и столь горячей головы. Да к тому же главное и не в этом! Мне необходима поддержка какого- либо могущественного государя. Даже сам Гусман не ре¬ шился бы взяться за такое обширное предприятие! Без высокого покровительства все наши открытия пойдут на пользу другим: ими воспользуются португальцы или еще кто-нибудь, а мы останемся ни при чем. Я чувствую в себе силы совершить славный подвиг, но он должен быть осу¬ ществлен в полном соответствии с величием замысла и цели... А теперь, дон Луис, простимся! Если во Франции мне улыбнется счастье, вы обо мне услышите. О спутнике с таким благородным сердцем и твердой рукой я могу 110

лишь мечтать! Но пока вам не следует больше искушать судьбу. В Кастилии я конченый человек. Знакомство со мной не пойдет вам на пользу. А потому говорю еще раз: здесь мы должны расстаться! Луис де Бобадилья горячо запротестовал, уверяя, что мнение других ему безразлично. Однако более умудрен¬ ный годами и опытом Колумб не мог позволить доверчи¬ вому юноше из-за дружбы с ним рисковать своим буду¬ щим. Сам-то он стоял много выше людской молвы, но сей¬ час речь шла не о нем. Простились они тепло. Колумб был растроган искрен¬ ностью и глубоким волнением юноши, тем не менее, отъ¬ ехав не очень далеко от города, они все-таки расста¬ лись: Колумб поехал дальше, а дои Луис де Бобадилья повернул назад. Кровь Луиса кипела от ярости при мысли обо всех унижениях и оскорблениях, которые, как он догадывался, пришлось претерпеть его новому другу. Совсем иные чувства обуревали Колумба. Семь мучи-« тельных лет он убеждал государей и знать Испании по¬ мочь ему снарядить экспедицию. Сколько лишений, на¬ смешек и даже оскорблений пришлось ему вынести за эти долгие годы, — лишь бы не потерять даже тех немногих сторонников, которых ему удалось приобрести среди наи¬ более свободомыслящих и просвещенных умов! Пытаясь сделать сильных мира сего еще могущественнее, он сам едва зарабатывал себе на пропитание. Каждый луч на¬ дежды, как бы ни был он слаб, Колумб ловил с жадной радостью, и каждое новое разочарование встречал со стой¬ костью, достойной самых закаленных сердец. Но теперь он переживал особенно горькие минуты. Когда Изабелла снова призвала его, самые радужные мечты овладели душой Колумба. Однако он терпеливо ждал конца осады, сохраняя холодное достоинство и фи¬ лософическую покорность судьбе, которым научился за последние годы. Но вот приблизился решительный час, и все его светлые надежды рухнули. Он думал, что его на¬ мерения будут поняты, его самого оценят и его возвышен¬ ный замысел осуществится. А вместо этого на него по- прежнему смотрели как на безумца, словам его не верили, в услугах его не нуждались. Блистательные планы, вынашиваемые годами, рухнули в один день, оказанная ему ненадолго милость лишь возбудила несбыточные 111