Том 6 (XIV - середина XV века, литература времени национального подъема)

И оттоле его повезоша к Бездежю, и яко приближающимся имъ къ граду и мнози видевше из града около саней святаго множество народу съ свещами, инии же на конехъ с фонари на воздусехъ ездяще. И тако привесше въ град, не поставиша его во церкви, но въ дворехъ стрежахутъ его. Един же от стрегущих възлежа верху саней, сущихъ с телесемъ святаго; и тако невидимо некоторая сила сверже его далече с саней святаго. Он же с великою боязнию едва въста, живу ему сущу, пришедше, поведа сущему ту иереови вся бывшая ему, от негоже мы слышахомъ и написахомъ.

И оттоле повезоша его в Русь. Везуще его по градомъ по русскимъ и довезоша его до Москвы, положиша и́ въ церкви всемилостиваго Спаса в монастыри.[172] И княгине же его и сыном его не ведущимъ ничтоже сътворшагося, далече бо бяше земля, не бе мощно вести никомуже.

На другое же лето приехавъ в Русь князь Юрий, приведе с собою князя Костяньтина и дружину отца его. И се уведавши княгини его Анна, и епископъ Варсунофей, и сынове его, послаша уведати на Москву. Послании же приехаша, поведая, яко христолюбивый великий князь Михайло убиенъ бысть. И плакашеся многи дни неутешно.

Бывшу князю Юрию в Володимере, посла к нему князь Дмитрей брата своего Александра[173] и бояръ своих, и едва ся смиришася. И взя князь Юрий множество сребра, а мощи блаженнаго Михаила повеле отпустити въ Тферь. Послаша на Москву бояръ своихъ со игумены и со прозвитеры, привезоша мощи святаго въ Тферь со многою честию, и срете и́ Дмитрей, и Александръ, и Василий, и княгини его Анна на Волге в насаде.[174] А епископъ Варсунофей съ кресты и съ игумены, и с попы, и дияконы, и бесчисленое множество народа сретоша его у святаго Михаила на березе. И от многаго вопля не бе слышати поющихъ, не можаху раки донести тесноты ради до церкви, поставиша пред враты церковными. И тако на многи часы плакавшеся, едва внесоша въ церковь, певше надгробныя песни, положиша въ церкви святаго Спаса[175] въ гробе, яже самъ създалъ, на десной стране, посторонь епископа Семиона,[176] месяца сентября въ 6 день на чюдо архаггела Михаила.

Се чюднее сотвори Богъ своею чюдною и неизреченною милостию: ис толь далее страны везено тело святаго на телезе и в санех, потом же все лето стояло на Москве, обретеся все тело цело и неистлевше. Да како можемъ по достоянию въсхвалити, блаженный княже...[177]

ПЕРЕВОД

В ГОД 6800. УБИЕНИЕ БЛАГОВЕРНОГО И ХРИСТОЛЮБИВОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА ЯРОСЛАВИЧА, МЕСЯЦА НОЯБРЯ В 22 ДЕНЬ

Благослови, отче.

Сплетенный из множества цветов венец всевозможными украшениями и различными цветами доставляет великую радость тем, кто видит его <своими> очами. Ибо каждый <цветок> образом своим и видом влечет к себе: один белизной светится, другой красный или багряный лик имеет; а когда все они вместе соединяются, смешивая многие ароматы, <то> чудесное благоухание испускают, изымая злосмрадие из сердец верных. Таковы и жития тех, кто имел великое устремление к единому Богу, старался, как бы ему угодить, тех, кому суждено дойти и видеть горний Иерусалим: одни, презрев плотскую немощь, постом и молитвами в пустынях и в горах, в пещерах изнуряя тело свое, и венец, и порфиру, и сан своего царства временного оставляли, ни во что его вменяя, одного лишь Христа любя <всем> сердцем и желая нетленного царства; да еще и тело свое предали на поругание узам, и темницам, и ранам, и наконец, кровь свою проливая, восприняли царствие небесное и венец неувядаемый. Так же как сей сильный умом и терпеливый душою блаженный и христолюбивый великий князь Михаиле Ярославич царство свое, к праху приравняв, оставил, и приняв тяжкие мучения, положил душу свою за людей своих, помня слово Господне, которое гласит: «Если кто положит душу свою за ближних своих, тот великим наречется в царствии небесном». Узнав слова эти из Божественного Писания, затаил он в сердце своем <желание> пострадать. Мы же все это не от других слышали, но сами были <свидетелями> честного его воспитания, добронравной зрелости и исполненного разумом и мудростью усердного стремления к Богу.

Сего блаженного великого князя Михаила Ярославича не подобает оставлять в забвении, нет, следует его поставить на подсвечник проповедания, чтобы все, видя свет жития богоразумного князя, его терпения, его последних страданий, просветили свои мысленные сердца светом немеркнущей благодати. Я же, хотя и груб, и невежа, но распаляет меня ревностная любовь к своему господину. Убоялся я участи того раба ленивого, скрывшего талант господина своего в земле вместо того, чтобы дать его добрым торговцам, дабы вернули сторицею. Но опять боюсь и трепещу своей грубости: как мне описать из многого немногое, чтобы рассказать о последних страданиях блаженного Христова воина, великого князя Михаила Ярославича, о том, что случилось в недавние времена, в дни наши. С тем и начинаю, молясь: «Владыко Господи Иисусе Христе, подай же мне ум и разум, отверзи мне уста, да провозгласят они хвалу тебе, да возвещу о подвиге блаженного раба твоего».