Том 6. Западня

Лантье кивком головы одобрил это решение. Работать надо, слов нет, но когда водишь компанию с приятелями, вежливость — на первом месте. Все четверо сидели раскисшие, безжизненно опустив руки, и нерешительно переглядывались: их так и подмывало напиться по-настоящему. И как только оказалось, что впереди у них часов пять для гульбы, всех обуяла шумная радость: они принялись хлопать друг друга по спине и выкрикивать разные ласковые словечки. Особенно усердствовал Купо; он сразу воспрянул духом, даже помолодел и называл приятелей «старина» и «миляга». Выпили еще по одной; затем всей компанией отправились в «Пьяную блоху» — маленький кабачок с бильярдом. Шляпник сморщил было нос, потому что заведение считалось не из важнецких: литр водки стоил там всего один франк — десять су за два стакана, а посетители так замусолили бильярд, что шары прилипали к сукну. Но едва началась игра, Лантье, у которого был очень меткий удар, снова пришел в хорошее настроение, стал мил, любезен и при каждом карамболе выпячивал грудь и лихо поводил плечами.

Когда настал час обеда, Купо осенила блестящая мысль. Он воскликнул, топая ногами:

— Надо сходить за Ненасытной Утробой. Я знаю, где он работает… Мы вытащим его к мамаше Луи и закажем бараньи ножки под майонезом.

Предложение было принято с восторгом. Ну еще бы, Ненасытная Утроба, он же Бездонная Бочка, спит и видит бараньи ножки под майонезом. Гурьбой вышли на улицу. Было грязно, моросил дождь; но приятели разогрелись и не замечали, что сверху их поливает душ. Купо привел всех на улицу Маркаде, к воротам фабрики гвоздей и болтов. Но так как до обеденного перерыва оставалось добрых полчаса, кровельщик дал два су первому попавшемуся мальчишке и велел вызвать Ненасытную Утробу: его жена, мол, захворала и просит сейчас же прийти домой. Кузнец не заставил себя ждать, он вышел, не торопясь, в развалку, — видно, еще издали почуял, что пахнет выпивкой.

— Ах вы, пьянчуги! — воскликнул он, заметив приятелей, прятавшихся в подворотне. — Я так и подумал… Ну, что ж мы будем лопать?

У мамаши Луи все пятеро сели за столик и, обгладывая бараньи косточки, вновь обрушились на хозяев. Ненасытная Утроба, он же Бездонная Бочка, рассказал, что их фабрика получила спешный заказ. И хозяин сразу стал шелковым: можешь опаздывать, он и пикнуть не посмеет, еще рад будет, что ты вообще-то пришел. Впрочем, какой же хозяин прогонит Ненасытную Утробу, — таких работников, как он, в наше время днем с огнем не сыщешь. После бараньих ножек принялись за омлет. Каждый выпил по литру вина. Мамаша Луи выписывала вино из Оверни, да еще какое вино! Кроваво-красное, густое, хоть ножом его режь. В голове у приятелей зашумело, все развеселились.

— Вы только послушайте, что взбрело на ум моему хозяину! — закричал за десертом Ненасытная Утроба. — Этот болван взял да и повесил колокол в своей лавочке! Колокол, как будто мы рабы! Ну и пусть себе звонит! Вот уже пять дней, как я надрываюсь, возьму нынче да и плюну… А если получу нагоняй, пошлю хозяина ко всем чертям.

— Придется мне с вами распрощаться, — важно сказал Купо. — Пойду на работу. Да, я дал слово жене… Веселитесь, друзья-приятели, сердцем я всегда с вами, вы же знаете.

Посыпались насмешки. Но у Купо был такой решительный вид, что все отправились провожать его, а по дороге зашли к папаше Коломбу, где кровельщик оставил свой инструмент. Вытащив мешок из-под скамейки, он положил его перед собой, чтобы выпить последний стаканчик. Пробило час, а приятели еще угощались. Тогда, махнув на все рукой, Купо опять сунул свой мешок под скамейку: а то и к стойке не подойдешь, непременно о него споткнешься. Эх, где наша не пропадала! К бургундцу он пойдет завтра. Четверо остальных так увлеклись спором о заработке, что не удивились, когда кровельщик неожиданно предложил пройтись по бульвару, чтобы размять затекшие ноги. Дождь перестал, но прогулка не удалась: выстроившись в ряд, друзья нехотя протащились шагов двести; на воздухе их развезло, говорить не хотелось, всех одолела скука. Словно по взаимному уговору, они медленно свернули на улицу Пуассонье и вошли в кабачок Франсуа: необходимо было пропустить стаканчик, чтобы немного приободриться. А то всем взгрустнулось — в такую погоду добрый хозяин и собаку на улицу не выгонит, Лантье затащил товарищей в отдельный кабинет — узенькую комнатку с одним-единственным столом, отгороженную от зала матовой застекленной перегородкой. Обычно он выпивал именно в таких кабинетах, — это выходило как-то приличнее. Разве приятелям здесь не нравится? Право, чувствуешь себя как дома и даже можешь без стеснения прикорнуть в уголке. Он велел принести газету, разложил ее на столе и, нахмурив брови, стал просматривать. Купо и Бурдюк затеяли партию в пикет, На столе стояли два литра вина и пять стаканов.

— О чем там врут в этом листке? — спросил Биби Свиной Хрящ у шляпника.

Тот ответил не сразу.