Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

А предречени Исаковы дети с прочими их поборники и с наймиты, яко възбеснешали, яко зверии дивии, безчеловеченъ разум имуще, князя великого пословъ речей, такоже и митрополита Филиппа посла, ни слышите не хотяху. Но и еще наимоваху злых тех смердовъ, убииць, шилников, и прочих безименитых мужиков, иже скотем подобни суть, ничтоже разума имущих, но точию едино кричание, иже и безсловесная и животъная не сице рычаху, якоже они новогородстии людие, невегласи, осподарем зовяху себе Великим Новым городомъ.[429] И ти приходяще на вече, бьяху в колоколы, и кричах, и лаяху, яко пси, нелепая глаголюще: «За короля хотим!»

И таково бе възмущение в них, якоже въ Иерусалиме бысть, егда предасть его Господь в руце Титове;[430] якоже бо ти тогда, тако и сии меж себе брань творяху.

Князь же великий, слышев сие, скорбен бысть и потужи си о них немало: «Яко и не въ православье еще быша, от Рюрика и до великого князя Владимера, не отступали за иного осподаря, а от Володимера до иже до сего дне его род знали единъ и правилися всем великим князем о всемъ, преже киевским, потом же володимерским, а се уже на последних летех все свое изгубити хотят, от христьаньства к латиньству отступающе. Но что сътворити, не вем, но точию положю упование на едином Господе Боге и многомилостивъ о семъ». И тако възвещает о сем отцю своему, митрополиту Филиппу, и матери свои, великой княгини Марьи, и сущим у него бояром его, что поитти на Новгород ратью. Они же, слышав же сие, съветуют ему, упование положив на Бозе, исполнити мысль свою над новогородци за их неисправление и отступленье.

Въ той чяс князь великий розослал по всю братью свою и по все епископы земля своея, и по вся князи, и по бояре свои, и воеводы, и по вся воя своя. И яко же вси снидошася к нему, тогда всемъ възвещает мысль свою, что итти на Новгород ратию, понеже бо во всем изменишя.[431] И князь великий благословение приим от митрополита Филиппа, такоже и от всех святитель земли своея, и от всего священнаго собора, начат въоружатися итти на них, такоже и братья его, и вси князи его, и бояре, и воеводы, и вся воя его.

К Нову же городу посла грамоты розметные[432] за их неисправление, а во Тфирь посла к великому князю Михаилу,[433] помочи прося на новогородцев же. А къ Пьскову послал дьяка своего Якушку Шачебалцова мая въ 23,[434] на праздникъ Възнесения Господня, глаголя им: «Отчина моя, Велики Новъгород, отступають от мене за короля, и архиепископа своего ставити им у его митрополита Григория, латинина суща. И яз, князь великий, дополна иду на них ратью, а целование к ним сложил есмь. И вы бы, отчина моя псковичи, посадници, и жити люди, и вся земля Псковьская къ брату вашему Новугороду целованье сложили бы есте и поидите на них ратью с моимъ воеводою, княземъ Феодором Юрьевичем Шуйскымъ или съ его сыном, княземъ Васильемъ».[435]

В 31 же день месяца майя, в пятокъ, послал князь великый Бориса Слепца[436] к Вятке, веля им быти на Двиньскую землю ратью же. А к Василью Феодоровичю къ Бразьцю[437] посла на Устюгъ, чтобы с устюжаны на Двину же ратью пошел, а зжидалъ бы ся с Борисом да с вятчяны.

Месяца же иуния въ 6, в четверток, на Троецкой недели, отпустил князь великий с Москвы воевод своих, князя Данила Дмитреевича Холмовского да Феодора Давыдовича[438] съ многим воинством, с ними же и князя Юрья Васильевича[439] и князя Бориса Васильевича,[440] дети боярские многи. А велел тем князь велики итти к Русе.[441]

А въ 13 того же месяца, в четверток, отпустил князь велики князя Ивана Васильевича Оболенского Стригу со многими вои, да с ним князей царевичевых Даньяровых со многими татары.[442] А велел тем итти на Волочек да по Мьстей.[443]

По сем же князь велики начат по церквам молебная свершати и милостыню многу расылати по земли своей и по церквам, и монастырем, священиком, и черноризцем, и нищим. В соборную же церковь пречистыя владычще нашеа Богородица приснодевы Мария князь велики, вшед къ чюдотворней икони пречистыя Богородица Владимерьския и многа моления съверши и слезы доволнии излия, такоже и пред образом Пречистыа чюдотворныя, юже сам чюдотворець Петръ[444] написал. По сем же приходить къ гробу, иже въ святых отца нашего Петра митрополита чюдотворца, молебьна съвершая и слезы изливая, прося помощи и заступленья, такоже и у прочих святителей, в той же церкви лежащих, преосвященных митрополит Фегнаста, и Киприана, и Фотия, и Ионы,[445] помолився.