Том 7. Звездные дневники Ийона Тихого. Из воспоминаний Ийона Тихого

Конечно же, он был не в состоянии заниматься стыками всех дисциплин, но тут ему снова помог случай. Министерство культуры выделило дотации для кафедр, которые свои исследования связывали с национальными традициями страны. Донде это условие пришлось как нельзя кстати. Он решил исследовать пограничье рационализма и иррационализма. Начал он скромно, с математизации заклятий. В лямблийском племени Хоту Ваботу уже много веков практиковалось преследование врагов in effigio[65]. Фигурку недруга, проколотую колючками, скармливали ослу. Если осел после такого угощения издыхал, это считалось добрым знаком и предвещало скорую смерть врагу. Донда принялся за цифровое моделирование врагов, колючек, ослов и т.п. Таким образом он постепенно дошел и до смысла названия сварнетики. Оказалось, что это слово— сокращение английского выражения: «Stochastic Verification of Automatized Rules of Negative Enchantment», то есть «стохастическая проверка автоматизированных правил наведения злых чар». Английский журнал «Природа» («Nature»), в который Донда послал статью о сварнетике, поместил выдержки из нее в рубрике «Курьезы» с оскорбительным комментарием. Комментатор журнала назвал Донду кибершаманом, который сам не верит в то, что делает, и поэтому— таков был глубокомысленный вывод — является обыкновенным мошенником. Донда оказался в чрезвычайно невыгодном положении. В чары он действительно не верил и в своем сообщении не утверждал, что верит, но и не мог публично заявить о своем неверии, потому что уже принял предложенный министерством сельского хозяйства проект оптимизации заклятий против засухи и вредителей зерновых культур.

Не имея возможности ни отмежеваться от магии, ни принять ее, профессор нашел выход в самом характере сварнетики как межотраслевой науки. Он решил держаться между магией и наукой. И хотя к этому шагу профессора принудили обстоятельства, именно тогда он вступил на путь, который привел его к величайшему из всех открытий, сделанных за историю человечества.

Дурная репутация, ставшая его уделом в Европе, к сожалению, больше не оставляла его.

Низкий уровень развития полицейского аппарата в Лямблии привел к значительному росту числа преступлений, особенно против жизни граждан. Вожди племен, освобождаясь от религиозных воззрений, тут же переходили от магических преследований оппонентов к реальным, и не было дня, чтобы крокодилы, которые обычно лежали на отмели напротив парламента, не глодали бы чьих-нибудь конечностей. Донда взялся за математический анализ этого явления, а так как он сам тогда занимался отчетами, то назвал проект: «Methodology of Zeroing Illicite Murder»[66]. По чистой случайности сокращение этого названия звучало как «МЗИМУ». Вскоре по стране разнеслась весть, что в Кулахари появился могучий волшебник Бвана Кубва Донда, обладающий Мзиму, который следит за каждым шагом жителей Лямблии. В последующие месяцы индекс преступности значительно снизился.

Политики, воодушевленные успехом, то требовали, чтобы профессор программировал экономические чары и сделал платежный баланс Лямблии положительным, то предлагали ему создать орудие для метания проклятий и заклинаний против соседнего государства Гурундувайю, вытеснявшего лямблийские кокосы с мирового рынка. Донда сопротивлялся этому нажиму с большим трудом, ибо в чернокнижную силу компьютера поверили многочисленные ученики доктора. В неофитском азарте им уже мерещилась не кокосовая, а политическая магия, которая дала бы Лямблии мировое господство.

Конечно, Донда мог бы публично заявить, что таких результатов требовать от сварнетики нельзя. Но тогда он был бы вынужден разъяснить истинное назначение сварнетики людям, которые не в состоянии были понять его аргументацию. Таким образом, он был обречен на постоянное лавирование. Тем временем слухи о Мзиму Донды повысили производительность труда, так что даже платежный баланс немного поправился. Отмежевавшись от этих достижений, профессор отмежевался бы и от дотации, а этого он сделать не мог, ибо без нее рухнули бы его гигантские замыслы.

Когда они пришли ему в голову, не знаю. Профессор заговорил об этом как раз в тот момент, когда исключительно злобный крокодил отгрыз лопасть у моего весла. Я дал крокодилу промеж глаз каменным кубком, который Донда получил от делегации колдунов, присвоивших ему звание почетного мага. Кубок разбился, огорченный профессор стал осыпать меня упреками, и мы поссорились до следующего бивака. Я запомнил только, что кафедра превратилась в Институт экспериментальной и теоретической сварнетики, а Донда стал председателем Комиссии 2000 года при Совете Министров, целью которой было составление гороскопов и их магическое воплощение в жизнь. Мне кажется, что он слишком поддался обстоятельствам, но я ничего не сказал ему тогда— все-таки он спас мне жизнь.