Том 7. Звездные дневники Ийона Тихого. Из воспоминаний Ийона Тихого

По европейским понятиям, страна со дня на день должна была развалиться на куски. Только более длительное пребывание в Гурундувайю дало мне возможность разобраться в действии нового механизма, который заменял то, что мы на старом континенте называем «общественным договором». Мваги Табуин, лумильский почтмейстер, у которого мы поселились (столичный отель уже семнадцать лет был на ремонте), объяснил нам без обиняков, чем он руководствовался, выдавая замуж своих шестерых дочерей. Через старшую он породнился сразу с электростанцией и обувной фабрикой. Вторую дочку он внедрил в продовольственный комбинат через тамошнего гардеробщика. И сделал единственно правильный ход. При раскрытии злоупотреблений руководство за руководством отправлялось за решетку, а гардеробщик оставался на месте, потому что сам ничем не злоупотреблял, а только принимал подношения. Благодаря этому стол почтмейстера всегда был обильно уставлен блюдами с едой. Третью дочь Мваги просватал за ревизора ремонтных кооперативов. Поэтому даже в период дождей крыша его дома не протекала, стены сияли свежей краской, двери закрывались так плотно, что в дом не проползала ни одна змея, и даже в окна были вставлены все стекла. Четвертую дочь он выдал за надзирателя городской тюрьмы—на всякий случай. На пятой женился писарь городской управы. Именно писарь, а не вице-бургомистр, к примеру, которому Мваги в знак отказа послал черный суп из крокодильего желудка. Управы менялись, как облака на небе, но писарь твердо держался на своем месте, меняя свои взгляды, словно фазы луны. И наконец, шестую девушку взял в жены шеф снабжения атомных войск. Войска эти существовали исключительно на бумаге, но снабжение было реальным. Кроме того, кузен шефа со стороны матери служил сторожем в зоопарке. Эта последняя связь показалась мне совсем бесполезной. Разве только если понадобится слон? Со снисходительной улыбкой Мваги пожал плечами: «Ну зачем же слон? Вот скорпион— может иногда пригодиться».

Будучи сам почтмейстером, Мваги обходился без матримониальных связей с почтой, и даже мне, его жильцу, посылки и письма приносили невскрытыми — дело в Гурундувайю редкостное: чтобы получить посылку от кого-нибудь в целости, адресат должен был отправиться за ней сам, если не имел семейных привилегий на почте. Я не раз видел, как почтальоны, выходя утром из здания почты с полными сумками, вываливали прямо в реку пачки писем, отправленных без необходимой протекции. Что же касается посылок, то почтовые чиновники забавлялись азартной игрой, в которой требовалось угадать, что содержится в посылке. Угадавший выбирал себе любую вещь на память.

Беспокойство доставляло нашему хозяину только отсутствие родственников в кладбищенском хозяйстве. «Скормят меня крокодилам, сволочи!» — вздыхал он, когда его одолевали грустные мысли.

Высокий уровень прироста населения в Гурундувайю объяснялся тем, что ни один отец семейства не мог успокоиться, пока не свяжется кровными узами с жизненно необходимыми учреждениями. Мваги рассказал мне, как незадолго до закрытия лумильского отдела постояльцы падали от голода, а «скорая помощь» не приезжала, машины развозили по знакомым кокосовые циновки.

Хаувари, бывший капрал Иностранного легиона, который после взятия власти провозгласил себя маршалом и через день награждал себя через Министерство отличий новыми орденами, не осуждал повсеместной тяги к обустройству, более того, говорят, ему первому пришла в голову мысль национализировать коррупцию.

Хаувари, которого местная пресса именовала «Старшим братом Вечности», не жалел средств на науку, а средства эти Министерство финансов черпало из налогов, которыми облагались иностранные фирмы, имеющие представительства в стране.

Парламент тотчас утверждал эти налоги, после чего начинались конфискации, описи имущества, дипломатические протесты, большей частью безрезультатные, а когда одна группа капиталистов укладывала чемоданы, всегда находились другие, которые желали попытать счастья в Гурундувайю, где запасы ископаемых, особенно хрома и никеля, были огромны, хотя кое-кто утверждал, что геологические данные фальсифицированы по указанию властей. Хаувари покупал в кредит оружие, в том числе истребители и танки, и продавал их за наличные Лямблии.

Со Старшим братом Вечности шутки были плохи. Когда наступила великая засуха, он дал равные шансы христианскому Богу и Синему Турмуту, старшему духу колдунов, когда же дождей не выпало в течение трех недель, он казнил колдунов, а миссионеров выслал всех до одного.