Том 7. Звездные дневники Ийона Тихого. Из воспоминаний Ийона Тихого

Программисты были ужасно расстроены и подавлены, когда компьютер после трех месяцев работы не заколдовал и муравья. Донда, однако, жил в неустанном напряженном ожидании, не отвечал ни на какие вопросы и каждый день проверял, как выглядит график, который рисовал самописец весов на бумаге, сматывавшейся с рулона. Самописец, разумеется, рисовал прямую линию. Она свидетельствовала, что компьютер не потяжелел и на микрон, да и с чего бы ему было изменяться? К концу третьего месяца профессор стал проявлять признаки депрессии. Уже по три, а то и по четыре раза в день он ходил в лабораторию, не отвечал на телефонные звонки и не прикасался к накопившейся корреспонденции. Вечером двенадцатого сентября, когда я уже собирался ложиться спать, он вдруг ворвался ко мне, бледный и потрясенный.

— Свершилось! — закричал он с порога. — Теперь уже точно!

Признаюсь, я испугался за его рассудок. Он сиял странной улыбкой.

— Свершилось! — повторил он еще несколько раз.

— Что свершилось? — закричал я наконец.

Он посмотрел на меня, словно очнувшись ото сна.

— Да, ты ведь ничего не знаешь. Он прибавил в весе одну сотую грамма. Эти проклятые весы малочувствительны. Если бы мне удалось достать весы получше, я бы все знал месяц назад, а может быть, и раньше.

— Кто прибавил в весе?

— Не кто, а что. Компьютер. Блоки памяти. Ты же знаешь, что материя и энергия имеют массу. Но информация — не материя и не энергия, однако она существует. А поэтому и она должна обладать массой. Я начал думать об этом, когда формулировал закон Донды. Ну что бы это означало: бесконечно большая информация действует непосредственно, без помощи какой-либо аппаратуры? Выходит, что вся масса информации найдет себе прямое и непосредственное применение. Я додумался до этого вывода, но не знал еще закона эквивалентности. Что ты на меня уставился? Это же просто: сколько весит информация? Для этого я должен был осуществить этот проект. И теперь я знаю. Машина стала тяжелее на одну сотую грамма. Столько весит введенная в нее информация. Понимаешь?

— Профессор, — пробормотал я, — а как же все эти чары, молитвы, заклинания, единицы ЧГС — чар на грамм и секунду?— Я замолчал, мне показалось, что Донда плачет. Его трясло, но это был всего лишь беззвучный смех. Профессор стряхнул пальцем с ресниц слезу.

— А что мне оставалось делать? — сказал он вдруг спокойно.— Пойми: информация имеет массу, любая информация, какая угодно. Смысл ее не имеет никакого значения. Атомы остаются атомами, независимо от того, находятся ли они в камне или в моей голове. Информация весома, но масса ее неслыханно мала. Сведения целой энциклопедии весят около миллиграмма. Поэтому мне понадобился такой компьютер. Но подумай, кто бы мне его дал? Компьютер за одиннадцать миллионов на полгода, чтобы заполнять его чепухой, бессмыслицей, вздором, чем попало?

Я никак не мог опомниться от изумления.

— Но, — сказал я неуверенно, — если бы мы работали в серьезном научном учреждении, в Институте высших исследований, скажем, или в Массачусетском технологическом институте...

— Да брось ты! — прыснул профессор. — У меня же не было никаких доказательств, ничего, кроме закона Донды, который стал всеобщим посмешищем. Мне не дали бы компьютера, и пришлось бы его нанимать, а ты знаешь, сколько стоит час работы этой модели? Один час! А мне нужны были месяцы. И куда бы я йриткнулся в Штатах? У машин там сидят толпы футурологов, обсчитывают варианты нулевого прироста экономики— это сейчас модно, а не выдумки какого-то Донды из Кулахари!

— Значит, весь этот проект, эта магия— все это ни к чему? Напрасно? Ведь только на сбор материалов мы потратили два года.

Донда нетерпеливо дернул плечом:

— Ничто не напрасно для того, что необходимо. Если бы не проект, мы не получили бы ни гроша.

— Но Уабамоту, правительство, Отец Вечности — они ведь ожидают чуда!

— Будет им чудо, да еще какое! Ты еще не знаешь... Слушай: масса информации не представляет из себя ничего особенного, пока не достигает определенной величины. Существует критическая масса информации, точно так же, как критическая масса урана. Мы приближаемся к ней. Не только мы здесь, но и вся Земля. К этой массе приближается каждая цивилизация, строящая компьютеры. Развитие кибернетики— это западня, поставленная Природой для Разума.

— «Критическая масса информации»? — повторил я.— Но ведь в каждом человеческом мозгу содержится огромное количество информации, а если не принимать во внимание, умная она или глупая...

— Не перебивай. Не говори ничего, потому что ничего не понимаешь. Объясню тебе на аналогии. Имеет значение не количество, а плотность сведений. Так же, как в случае с ураном. Аналогия не случайная. Уран, рассеянный в скалах, в глубине земли, безопасен. Условие взрыва— его выделение и концентрация. Так и здесь. Информация в книгах или в головах людей может быть значимой, но остается пассивной. Нужно ее сконцентрировать.

— И что тогда произойдет? Чудо?