Том 8. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо. Проза

Стала ходить по комнате, забыв зажечь огонь, слушая, что говорил тихо и бессвязно из угла ей Модест. Неповторимы были его слова и казались бесцельны, но в ответ на каждое являлась у нее мысль, иногда совсем нежданная, не связанная с данным звуком. Долго ли так говорили, не знала. Наконец донеслось до ушей Модеста: «так водить за нос, так быть обманутой!» И она села в кресло; тогда он приблизился к ней и, не наклоняясь, стал говорить о своей любви. Так же безмолвно и долго слушала она и эти не более связные речи. Наконец поднялась и сказала почти сердито:

– Послушайте, ваша любовь могла бы внушить мне недоверие к вашим словам о другом, но это – увы! – слишком похоже на правду, слишком верно. Скажу вам, чего никому бы не сказала, кроме близкого друга. Его, того, для меня не существует, он умер, его нет, но других следствий из этой перемены моих чувств не произошло. Вас я не люблю нисколько. Простите.

Видя его медлящим уходить, она добавила:

– И я не думаю, чтобы стала любить вас, – и встала, не давая ему руки.

Июль-август 1908 г.

Охотничий завтрак

4-го июня. Как удивилась бы Мари, Клавдия, Петр Иванович, добрейший барон и все мои друзья и подруги, увидя меня в этой комнате на антресолях, где стоит старинная мебель, крытая пестрым ситцем, а из окон виден широкий двор, окруженный красными каменными службами, поросший травой и залитый солнцем. Единствено, что напоминает мне о самой себе, это – почтовая бумага с конвертами на столе и желтенькая книга последнего романа. Так жарко, что я не могу двинуться. Не знаю, для кого я навезла сюда свои платья. Кому их показывать? Сергею Ивановичу или Косте? Но первый для меня глубоко не интересен, а второй – совершенный мальчишка, и потом, он надоел мне своим декадентством. Деревенские развлечения меня мало привлекают, и я наполняю свой досуг, роясь в разрозненной библиотеке; отобрала массу книг, но едва ли их буду читать. От жары я положительно тупею. Сегодня к обеду думаю надеть аметистовую брошь.

7-го июня. Каждая почта приносит мне письма от Поля. Пишет, что скучает без меня, но верить ему особенно нельзя. Сужу по себе: я покуда что спокойна, и мне кажется, что я могу прожить здесь долго-долго, без печали, без радости, без интриг и трагедий, без высоких страстей и флирта. Положительно, деревня успокаивает.

15-го июня. Я не понимаю, как Настя может жить в этой норе круглый год, да еще с таким мужем, как Сергей Иванович. У него красивые глаза, недурная фигура, но какой медведь! И потом, как любить человека, встающего до света, занимающегося хозяйством, в свободное время бродящего по лесу с ружьем и уходящего спать чуть не с десяти часов. Положим, он встает в пять.

16-го июня. Сегодня мы разговорились с Настей о прошлом, когда еще жив был ее отец и они жили в Петербурге. Казалось, что прошло с тех пор лет десять, на самом же деле всего два года. Время летит совсем не так быстро, как это принято думать. По-моему, Настя поглупела, иначе я не могу себе объяснить ее любви к Сергею Ивановичу. Когда она о нем говорит, в ее голосе положительно звучит тревожная нота. Надеюсь, Настя меня не опасается. Костя ездил верхом; он хорошенький и моложе своих 24-х лет; притом рейтузы и высокие сапоги делают фигуру очень стройной. Кажется, я целую неделю не отвечала Полю; конечно, это свинство, но я как-то обленилась. Мне даже иногда лень переодеваться к обеду.

25-го июня. Это чудесно! Сергей Иванович, по-видимому, неравнодушен ко мне. По крайней мере, вчера, когда мы расходились по своим комнатам и я начала уже подниматься к себе на антресоли, он догнал меня и прошептал: «Софья Николаевна, неужели вы не видите, как я страдаю?»..

У него был пресмешной вид побитой собаки, и дышал он так тяжело, что свеча в моих руках чуть не потухла. Я действительно сначала не поняла в чем дело и совершенно искренно спросила: «Но что с вами?» Он закрыл лицо руками и сказал: «Разве вы не видите, что я влюблен в вас как мальчишка?» – «Что вы говорите?» – воскликнула я и быстро поднялась по лестнице. Когда я, не зажигая лампы, села к окну и стала вспоминать предшествовавшие дни, я убедилась, что только моя невнимательность позволила мне не заметить отношений Сергея Ивановича.