Том 8. Стихотворения, поэма, очерки 1927

Комсомольцев —
        два миллиона.
              А тираж?
На сотне тысяч замерз
         и не множится.
Где же
   организация
           и размах наш?
Это ж
   получаются
        ножницы.
Что же
   остальные
        миллион девятьсот?
Читают,
   воздерживаясь от выписки?
Считают,
    упершись
        в небесный свод,
звезды?
   Или
     читают вывески?
Газета —
     это
      не чтенье от скуки;
газетой
   с республики
         грязь скребете;
газета —
    наши глаза
            и руки,
помощь
   ежедневная
         в ежедневной работе.
Война
   глядит
      из пушечных жерл,
буржуи
   раскидывают
         хитрые сети.
Комсомольцы,
      будьте настороже,
следите
   за миром
        по нашей газете.
Мало
      в газете
      читать статьи, —
подходи
    с боков иных.
Помогай
    листам
        к молодежи дойти,
агитируй,
    объясняй,
           перепечатывай в стенных.
Вопросы
    и трудные,
        и веселые,
            и скользкие,
и в дни труда
      и в дни парадов —
ставила,
   вела
     и разрешала
           «Комсомольская
правда».
Товарищи Вани,
       товарищи Маши,
газета —
    ближайшая
         ваша
           родня.
Делайте
    дело
     собственное
           ваше,
лишний
    номер
       распространя.
Все —
   от городов краснотрубых
до самой деревушки
         глухой и дальней,
все ячейки
     и все клубы,
комкомитеты,
      избы-читальни,
вербуйте
    новых
       подписчиков тыщи-ка,
тиражу,
   как собственному
           росту,
              рады,
каждый комсомолец,
         стань
              подписчиком
«Комсомольской правды»!
  

[1927]

Пиво и социализм *

Блюет напившийся.
            Склонился ивой.
Вулканятся кружки,
           пену пе́пля.
Над кружками
      надпись:
            «Раки
            и пиво
завода имени^* Бебеля^*».
Хорошая шутка!
       Недурно сострена́!
Одно обидно
        до боли в печени,
что Бебеля нет, —
        не видит старина,
какой он
    у нас
      знаменитый
           и увековеченный.
В предвкушении
       грядущих
           пьяных аварий
вас
  показывали б детям,
           чтоб каждый вник:
— Вот
   король некоронованный
              жидких баварий,
знаменитый
     марксист-пивник. —
Годок еще
     будет
       временем слизан —
рассеются
     о Бебеле
           биографические враки.
Для вас, мол,
      Бебель —
           «Женщина и социализм»^*,
а для нас —
     пиво и раки.
Жены
      работающих
        на ближнем заводе
уже
  о мужьях
      твердят стоусто:
— Ироды!
     с Бебелем дружбу водят.
Чтоб этому
     Бебелю
        было пусто! —
В грязь,
   как в лучшую
         из кроватных ме́белей,
человек
   улегся
      под домовьи леса, —
и уже
     не говорят про него —
            «на-зю-зю-кался»,
а говорят —
     «на-бе-бе-лился».
Еще б
  водчонку
   имени Энгельса,
         под
           имени Лассаля блины, —
и Маркс
    не придумал бы
           лучшей доли!
Что вы, товарищи,
        бе-белены
объелись,
    что ли?
Товарищ,
    в мозгах
        просьбишку вычекань,
да так,
   чтоб не стерлась,
           и век прождя:
брось привычку
       (глупая привычка!) —
приплетать
     ко всему
         фамилию вождя.
Думаю,
   что надпись
         надолго сохраните:
на таких мозгах
       она —
         как на граните.
  

[1927]

Гевлок Вильсон *