Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

В царстве Тефсалоникийскомъ, от предреченныхъ пристоящихъ к Раманникие, егоже жители мирмидоняне нарекошася, еже мы днесь общимъ именованиемъ Салонисию нарицаемъ, царствова тогда царь некий, праведенъ и благороденъ, именем Пелеусъ, съ его супругою, Фетидою нарицаемою. От ихъ же супружества изыде мужъ толико силенъ, толико смелъ, толико храбръ, именемъ Ахиллесъ. Техъ мирмидонянъ хотящии именовати Великую Гресию, сиречь Италию,[112] на троянское раззорение пришедшихъ, апрузинян быти рекоша, языкъ некий, иже на границах царства Киликийскаго живяше. Сего ради страна та Апрузия наречеся,[113] а град Фетисъ, в той стране поставленный, от предреченныя Фетиды имя, глаголютъ, восприявше. Но глаголющие сице — блудятъ, зане мирмидоняне обитатели Тефсалинские наричутся, ихъ же господинъ по смерти царя Пелея, отца своего, родимый Ахиллесъ на троянской брани многая с ними чудаса бранная содея. Якоже о них свидетелствуетъ Овидей Моненисъ,[114] начало баснословне списуя. Глаголетъ бо техъ мирмидонянъ въ 14 бывших мравиев, по молению царя тесалийскаго, данному богомъ, в человеки преобразованных, поне во дни те вси людие царства Тесалийскаго смертною немощию конечне низпадоша, единому оному царю оставшу, иже егда не в коем лесе при корени некоего древа прилепися, воззрев туто, видев безчисленно мравиевъ собрание рыщущих, в человеки обратити молебне проси. И во чтении блаженнаго Матвея апостола мирмидонесъ обитатели суть тесалинские, в нейже самъ апостолъ неколико поживе, явне покажется.

Сего же царя Пелея пишет история некая имевше брата, Азона именемъ, ему от обою родителю союзна и его в летехъ болшаго, иже егда долгодневнаго века старостию отягчашеся, самъ себе едва пасти можаше. И сего ради царства Тесалинскаго правителству неключимъ и велиею старостию сокрушенъ отдастъ и ступись царскаго правъления Пелею бо, брату своему. После коего Пелея пасения Азонъ чтется, долго времена жив сице, да многою старостию ему оскудевающу, очи ему померкоша и пребывании его ради зелныя старости разслабися. Его же глаголетъ той же предреченный Овидий в той же книге после въ юношеские цветы и отроческие силы преновлена, да яко от старые сени сотворися единолетен врачебнымъ прилежанием, хитростною силою Медеи,[115] о коей Медеи воисподи близъ имеется слово.

От сего убо Азона остася сын некий родим, Азонъ именемь, муж силенъ, и храбръ, и отрокъ зело красенъ, целомудръ, щедръ, доброреченъ и милостивъ, и во всякой лепоте обычаев светелъ. Сего тесалинские велможи и честнородные сего народи велиимъ любви и желаниемъ за высоту сил его объяша, не менши, якоже царя Пелея, чествующе. И бе той же Азонъ не менши послушлив царю дяди, аки бы был отцу, аще бы царствовал, ниже бе докученъ ему, но всякимъ повиновениемъ благоговеинъ, и аще и Пелей скипетръ тесалиский держа.

Но царь Пелей не тако ему помышляше, егоже аще знамении внешнии себе любима быти показаше, но горяще и колебашеся внутрь, да не како силою своею и толикимъ желаниемъ от своихъ, еже к нему имяху, Язонь его царства Тесалийскаго власти лишитъ. Долго убо во уме храняше раззжения, еже разумнымъ смысломъ покрываше, да не действомъ некоимъ изъявленъ пронестися возможетъ, внешнее долготрудебнымъ терпениемъ понудись. Сего ради многая поискав въ сердце своемъ пути, имиже бы моглъ Язона погубити без срамоты своего познания.