Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

Греки же морскимъ трудомъ отягчении, да яко приидоша до земли, на землю ту снити покоя ради жаждущею душею понудишася. И, сшедше, туто свежие воды от источникъ почерпаху и туто, болшаго ради прохлаждения, пребывание дни некия умыслиша, не яко да живущим докуку нанести учинятъ, ниже шкотными протравы вредити некако покусятся. Но завидное бо умнымъ дверовство, яже всегда покою живущих преткновенно; от неумыслимых лаятелствъ без вины враждебной сей соблазна вину привлече. Коея ради толика убивства излияся пагуба, вселенную окропи, да яко толико царей и князей избранныхъ убивством низпадоша, и толикъ и таков град, яко бе он Троя, превратись, во Гресию толико овдовевшим женам от мужей своих, лишенным родителей толико отроком и отроковицам, и последнии игу работе покоренных. Аще бо Гресия и в тол тяжкихъ теснотах учинена вены, ея победы проповед чрез времена многия заглади неправда, сиречь языка ея и убивствомъ и искоренениемъ того от лутших. Воистинну сиречь греческимъ толика злая благоприятна беша, напервоначалная вина некая толь легка сердца человеческие без вины не возмущаютъ, да за вину толикие жестости мука сподобила бысть нанести; токмо добролюбезне нечто речется, яко исходящаго зла собрание бе созидание добра последователнаго, зане о сихъ злых падениемъ Трои толика блага изыдоша, да яко та Троя загладися воста, вина егоже Римский град, иже бысть глава градомъ, троянскими изгнанными бысть поставленъ или воздвиженъ, от Енея сиречь и Аскания, рожденнаго его, глаголемаго Юлия.[127] И некие иные того ради страны вечное от троян восприяша население. Якова бысть Англия, иже от Брата троянина, откуду Вритания наречена и чтется уселись. Паки якова Францыя по троянском падении от Франка царя, Енеева обещника, яже близ Рима великъ сооружи град,[128] егоже Франъсею своимъ именемъ, такожде и всю его страну, нарече сказуется населись. А Венецейский град насели онъ троянин Антенор.[129] Обитания паки и сицеваго Киликию чтохом не безчастну, яже первое от царя Сикаона, пришедшаго в Киликию[130] от Трои града великаго, населись пишется, откуду Сикания наречеся. И посемъ, отшедшу ему от Киликии, оставив в Киликии Сикула, брата своего, того ради после Киликия наречеся. Прииде в Тукию, южскаго языка обитанием наполни. И в царстве Киликиском по морскимъ границам вышереченный Енеа грады многие, чтется, сооруживъ, яковъ есть Неополис, толикь град языка непобедимаго земля Гаетская. Диомедесъ[131] такожде, аще и се грекъ родом на троянской брани многая дивная сотвори, Трои разоренне, егда въ царство свое восприняти не можашеся, обита в Калабрии. Его же обещников, повествует Овидий, Сириенъ, дщи Солнца, в пътицы преобрази, в Калабрию от Диомида принесенъных. От коихъ птицъ рода глаголетъ Исидор[132] многих бывша произшедших, кои птицы Деомедевы нарекошася, сие урождение имуще, да яко знают человека латынянина от грека разлучити. Сего ради грековъ в Калабрии живущих любятъ, а латынян бегаютъ, аще суть некие. Но аще толикия предания вина бе последовательнаго блага вина конечная, да яко человеческий умъ имать в сумнении.

Поне возследователие пишет история, яко ко Язону и Еркулу со своими во пристанище почивающимъ Симеонте, к Лаомедонту, троянскому царю, о них слух прииде, иже языкъ некий, трояномъ незнаемъ, сиречь языкъ греческий, новым плаванием ко фригийским странамъ прииде разсмотрити нечто тайная Трои или паче Троянскую страну разорити хотя. Бе бо во дни те Троя не толикаго величества, каков бе после, изнова утвержденъ, и в немъ царствова тогда царь предреченный, Лаомедонтъ именемъ, иже, восприа совет охотенъ — иже онъ дабы не былъ! — посла своего во мнозе къ Язону послалъ, емуже ко Азону пришедшу, посолство свое поведает сими словесы: «Царь Лаомедонтъ, сего царства государь, о пришествии вашемъ зело чудится, почто в землю его внидосте, от него свободы не восприявъ. Его же есть мысль в тихом мире тое защищати, сие настоятелне повелевает вамъ, да не задержне имати из земли его изыти, сице да яве приходящу дни последующему, да увесть васъ от всех земли своея границе отшедшихъ. Яко аще повеление его ощутит васъ прозорливых, известно да увесте, повелит своимъ на вреждение ваше напасти и разорение вещей и вас самихъ на конечное невзгодие».