Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

Егда же Азон все посолство слыша, весь гневомъ и болезнию сердца разъярися внутрь, прежде даже к реченному посолству отвеща, обратись к своимъ, сице глагола имъ: «Лаомедонтъ царь, сего царства государь, дивнаго безлепия обиду намъ наносит и без некоея преткновенныя вины намъ изыти от своей земли повеле. И аще бы его царское благородствие украшашеся, нас бы повелети подобаше чествовати. Зане аще бы случай подобный его в греки привелъ, ведал бы себе учиненно от греков не безлепие, но честь. Но поне ему паче безлепие, неже честь восплеска, мы такоже восплещемъ, якоже они, и от его царства границе отидемъ, зане можетъ случитися и легко есть, яко его суетный советъ буди дражайшею ценою искуплен». И по сем продолживъ словеса, обращъся к посланнику, рече: «Друже! Посолства твоего речи добре слышахом и дары, яже царем твоим намъ обычаем благородных суть посланныи, восприяхомъ, якоже лепо. Боги наша и божиею истинною засвидетелствуемъ: не нароком в землю царя твоего внидохомъ, да преткновение нанесемъ некому ограблениемъ, насилство творя. Но зане в далныя страны ехати мышляхомъ, нужда в сие место уклонити нас понуди. Рцы убо царю твоему: мы от его земли без всякаго косновения отходимъ, да весть он известно, да аще не нами, возможетъ некако иными, иже настоящую обиду, намъ нанесенную, услышатъ, не прибытки, но уничижение и шкоты неизреченно имети».

Еркулесъ же, словесы Язоновьши не удовлишя, цареву посланнику изливает сия словеса: «Друже, кто еси ни буди, опасне донеси царю твоему, да наипаче в день завтрешний от земли его отнюд снидемъ, но будущаго третьяго лета день не проидетъ, рцы ему, во нь же насъ узритъ, аще живъ будетъ; в землю его, хощет и не хощетъ, и якори вметавше и в данной намъ тогда отхождения свободе не будетъ ему совершенна воля, яко сицевые брани ныне нача раздору, да яко прежде даже уготовится о немъ победа, бременемъ безчестныя срамоты погнетется».

Тогда царевъ посол, отвещевая, сице рече: «Срамно есть велми благородному и наипаче храброму прещателные стрелы посылати, ниже мне посланному приказано от царя, да противу вас бранными словесы настою. Рех вамъ, яже ми приказана беша, и аще разумно учинити годе, вам даю советъ добрый, да от сее земли отити не буди тяжко, прежде даже впадете в тяжчайшая, зане несть легко погубитись, егда мощно защититися советом здравым». И по семъ, от греков восприяв отпущение, возвратися ко царю своему.

Язонъ же и Еркулесъ, без закоснения Филота призвавъ, поповелевает якори из моря влещи и вся собрати привезенная на землю покоя ради. Ведяху бо, аще бы восхотели на фригиян напасти, не быти имъ на снитие равнымъ или в силах равных, ниже мощию крепчайшихъ. Сего ради восходятъ и, воздвигъ парусы, богомъ поспешствующим, фригийские оставляют бреги. Проходяше моря, ветру веющу поспешну, не по мнозехъ днех в Колкосъ остров здравы приходятъ и желаемое благочестне во пристанище входят.

Во острове Колкосе тогда некий градъ, именемъ Яконитес, глава царству. За тое величество поставленъ град зело красенъ, стенами и стрелницами огражденъ, сооруженъ многими полаты нарочитыми, полнъ людми многими нарочитыми, многих честнородныхъ населением. В сем убо граде живяше царь Оетес во множестве своемъ, зане недалеко от града того лесы многие растяху, угодны ловитвамъ, ради множества зверей, туто питающихся. Около же града бе широко поле, прохлажением и цветы украшенно, зане источники вод на немъ безчисленни протекаху и кол многие реки непрестанными волнами текоша потоки и то поле напояху. Сего ради многих ловимых птицъ изобильство пребываху на немъ и многих птицъ пения непрестанно ту сладце гласяху.

К сему же граду Азонъ и Еркулесъ со своими, царски и лепотне нарядися, стезею правою себе приносят. Иже егда улицами того града посреде являющеся целомудренны стопы, хвалимым украшением спешаху, чудятся людие на них, просвещатися толикимъ царскимъ явлением, толь благообразну цветостию юношеству, сице целомудренных во своем хождении и во явлении толикими нравъными цветы украшатися. Жаждущимъ убо сердцемъ испытуютъ людие, кто есть и откуду суть, и что вина пришествия их. Совопрошающимся имъ, несть кто вину их пришествия имъ открыетъ, донеле царские полаты врат доходятъ. Царь же Оетес, уроженнаго ему благородия не забы, скоро ему зане пришествие греков возгреме, со престола царскаго воста, грекомъ встречю со множеством своих изыде, ихъже веселым лицем и тихимъ образомъ восприяв, утешаетъ обниманием, знамении поздравленными веселитъ и в начале сладкихъ словесъ благоволные приятелства имъ обещевает. Иже по сем по степенемъ мраморнымъ на высокая места входят, в полатные каморы входятъ, подписми разными украшенными со златоналожениемъ, чуднымъ блистанием светяще. Егда же имъ повеле сести, Язонъ многимъ дерзновением исполнися, кроткимъ дерзновением и извещениемъ словесъ пришествия своего вину Оету царю сказуетъ и златаго руна уставленный труд по уставу законному умилне искусити желаетъ. Оетесъ же царь, благодатне желанию повинуяся, совершити хотения Язоновы не отрекается.