Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

По сем о вещи чудной во дни те по многимъ мира местомъ многоречный слух изыде и во уши многых возгреме, да яко в некоем острове, глаголемомъ Колкосе,[116] за границами царства Троянскаго на восточную страну, некий овенъ имяшеся, егоже бе руно злато, да яко убо проповед слуха даяше. В том убо острове царствовати глаголаху царя некоего, Оета имянемъ, муж убо силенъ и богат, но леты стар. Сего златоруннаго овна[117] пишет история стрегома бывша чуднымъ попечением и прилежаниемъ бога Арриса; кь его же стрежению волы некие приставлены беша, горящие пламени изо устъ испущающе. И аще сего златоруннаго овна похощетъ имети, с теми волы имат братися, и аще их победит, подобаетъ ему волы те побежденныя игу повинити и понудити ихъ ралом землю вскопати, на нейже беша. И аки победив волы те и орати понудивъ, еще имат на некоего змиа, чешуею грозна и пламени огненныя дышуща, напасти на того, брань с нимъ учинив, убити, и убив его, зубы от челюстей его извлещи, и извлекши, посеяти на предреченной земле, от воловъ изоранной. От сего селняго семени семя чудно возрастетъ, поне от змиевых зубов скоро некие вооруженныя воини родятся, братскую брань промеж себе скору учинятъ, иже ся особными язвами погубят. Сими убо бедными пагубами, а не иными стезями можашесь предреченное златое руно имети. И всем хотящимъ в предъреченных братися царь Оетес свободен даяшеся приходъ. Но яко убо сице о овне златаго руна сложи история, глаголютъ паки истинну о немъ инако свидетелствующе. Рекоша бо царя Оета собрание сокровища велика стяжавша, и, стяжавъ, стрежению предастъ преждереченному, но чародейственными делы и хитростьми волшебными учини. Сего бо сокровища собрание мирскимъ поглощением и скупым хотениемъ, еже всемъ злымъ есть мати, многи храбрии себе искати восхотеша, но, возбраняющимъ чародейскимъ злобамъ, не сокровищное угодие, но конечное себе убийства претыкание взыскаша.

Да яко убо о златом руне ко царю Пелею слух прииде, толика живота погубления искавшу, скоро прилежно на то воздвиже сердце, любезне внемля, да яко опаснее и без срамоты своего поползновения не можетъ предати Язона на погубление. Восприя убо помыслъ, како Азона понудит, да во храбрости своея силы юношески надеясь ко златорунному поисканию охотне себе предастъ. Умысли бо в торжественнемъ граде Тесалиском праздничный двор собрати, в немже множеству велможъ и воинъ немалу, сошедшусь двору, и по три дни пребы. В третий день царь Пелей призва к себе Язона пред предреченными честнородными, сице глагола, рекъ: «Добре хвалюсь, драгий сродниче, о владении царства Тесалийскаго толь высока, но множае паче непшую мене славна о толицей храбрости и доброте сродичне, зане твоея силы высоту ближние страны того дела свидетелствомъ познавают, и тем слухомъ истинноречнымъ сказаниемъ всегдашнимъ проповесть в далеких. Еси бо Тесалискаго царства и моего паче честь и слава; егда тя соблюду, царства Тесалискаго боятся все и тебе пребывающу, и ни един врагъ явитися смееть. Но паки силы твоя славы в вышних мя поставит, аще златое руно, еже Оета царя власть держитъ заключенно, тебе могущу в заключение царства моего возможетъ принестися, еже не сумнюсь тобою велми легко можетъ быти, аще труда сердце смело восприимеши и вещания моего заповеди не загладиши изследити. Кая иже аще совершити умыслиши, тебе вся путъная потребы уготовятся в приготовлении велице, спутники многими, ихъже от лутчих царства возможеши избрати. Повинися убо словесем моимъ и повелений сих делателя покажи блага, да предо мною вперед болшие любве явишися и о слухе храбрости твоея возвеселишися, на болшия высоты вознестися. Ниже будет безчастенъ от великаго твоего угоднаго пригожества силный трудъ твой, зане истинными обещании, а не лицемерными тебя известна творю, да яко мне оскудевшу, тебе наследника будуща в царстве Тесалиском поставлю, мне живущу, мене не менши царством обладаеши».

Уразумевъ убо Азон вся, кояждо яко толико пред предстоящими царь Пелей изрече, радостию возвеселися многою, не внимая лаятелныхъ царя коварствъ и его льсти, помрачений не разумея, утвердись от реченных от сердца чистые совести царские изшедше, паче возвращения своея чести высока, а неже во свою пагубу уклонися. Надеясь убо о смелстве своея храбрости, ниже непщуя немощна себе быти, еже царское лестное хотение искаше, царскому повелению себе бодренна любезне подастъ и себе неизреченно совершити со всякимъ благоговеинством обеща.