Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

Понеже убо ныне новоявльшиися новогородцкие еретицы, Алексей протопоп, и Денис поп, и Феодоръ Курицынъ, и инии мнози, иже таяже мудръствующеи, много зла содеаша, яко язык не может изърещи, ниже слово сказати, ниже ум вместити, елико хуление изрекоша на святую и животворящую Троицу, и на пречистую Богородицу, и на великаго Иоанна Предтечю, и на вся святыя, и колико сквернения соделаша на святыя Божия церкви, и на честныя и животворящия кресты, и на всячестныя иконы, и толика и такова зла сотворше, убояшася и православъных еже о благочестии ревности, яко да не увидевше толикая их зла, соборне осудят ихъ по божественнымъ правилом в конечьную погибель в нынешнем веце и в будущемъ, сего ради вседушьно подщашася, еже утаитися от православных и сими глаголы хотяще устрашити правоверъныя, глаголаху, яко не подобает осужати не еретика,[266] ниже отступника, на свидетелъство же приносяще Господня глаголы, еже рече: «Не осужайте, да не осужени будете»,[267] — и святаго Иоана Златаустаго,[268] еже глаголетъ, яко не достоит никогоже ненавидети, или осужати, ниже невернаго, ниже еретика, и не убо достоит убивати еретика, — аще ли же и судити подобаетъ еретика или отступника, от царьских и градских закон судитися, а не от инокъ, ниже от миръских человекъ, иже не приседящимъ судищным двором.

И о семь убо, еже рече Господь: «Не осужайте, да не осужени будете», хотяй известно разумети, да прочтетъ свидетельство божественных писаний, еже о семь написаша святии и преподобнии и богоноснии отцы наши, святый Иоанн Златаустый, и Великий Василие,[269] и божественный Афонасие Великий,[270] и инии мнози святии отцы наши. И от сих убо писаний сбора добрейши же и высочайший преподобный отець нашь Никонъ во своей велицей книзе, въ тридесять и девятомъ слове,[271] положи.

Ныне же прочее о сем речемъ, еже глаголетъ божественный Иоан Златаустый. Глаголетъ, яко не достоит зло творити или ненавидети какова любо человека, или нечестива, или еретика. Сия глаголетъ великий Иоан и равноапостолный муж, показуетъ некая повеления временна. Не бе же воля Божия всегда тако быти, якоже самъ той свидетельствуетъ великий Златаустъ, сице глаголетъ, яко не достоит зло творити, или ненавидети какова любо человека, или нечестива, или еретика, егда не имам от них душевный вред. Тако бо и пастырие творят: доидеже убо ничтоже забавляет имъ зверь, подъ дубомъ или под смерчиемъ себе повергъше, тростию свиряют, оставльше на власти всяцей овца пастися. Внегда же волъкомъ нахождение ощутятъ бывшее, въскоре трость повергъше, прашьшу восхищаютъ и свиръль оставльше, дреколми и камениемъ себе вооружают, и пред стадомъ ставше, и велми ужасне воскликнувъше гласомъ, множицею преж веръжения зверя отгнавъше. Тако убо и намъ подобаетъ творити, иже Христово стадо пасущимъ, пастыремъ же и учителемъ. Егда убо видят невернаго или еретика, ни коегоже вреда душевънаго не творяше вернымъ, тогда и они, в травнице некоемъ книжных повестей поучающеся, смирениемъ же и кротостию да наказують неверъныя и еретики. Егда же видятъ иже всехъ волъковъ лютейших окаянныя еретики, хотящих Христово стадо погубити и растлити еретическими июдейскими учении, тогда подобает имъ всяко тщание и ревность показати, яко да ни едино овча Христова стада зверьми восхищено будетъ. Зри, яко о семь глаголетъ священный Златаустъ. Егда неверънии еретицы никогоже от православных прельщают, тогда не достоитъ имъ зло творити или ненавидети ихъ; егда же узритъ неверныя же и еретики, хотящих прельстити православныя, тогда подобаетъ не точию ненавидети их или осужати, но и проклинати и язвити, и симъ руку свою освятити.