Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

Оле чюдо, братие! Како не удивимся милостивней силе: в неверии раздаянне, а в вере услышанно быти. Аки древний Еустафий Плакыда[105] в неверии милостыня дая бе, а в вере, како сий, сугубы и зде приа мзды и по труде — Царствие Небесное. О сей бо милостыни Господь рече своими усты: «Не 5 ли птиць на единой цениста цате, ни едина их не забвена есть пред Богом».[106] Тако ти и сего блаженаго Петра милостыни в неверии раздаянна, а в вере и молитве услышана бысть.

Петръ же, възбнувъ, виде два сиа мужа, паче възраста человечя, мнети ему от ужасти — акы до облак, а светлостию акы весь миръ осиающи. Въ ужасти въставъ и падеся дващи, въста и падеся и въ третий такожде. Сиа же светлаа мужа яста и за руку и глаголаста ему: «Друже Петре, не бойся, ве естве послани к тебе Богомъ, въ ньже верова, крестися, укрепит род твой и племя и внуци твои до скончаниа мира, и въздати тебе мьзду милостыня твоеа, а противу трудом твоимъ вечная благая приимеши».

И вдаста ему два мешца и глаголаста: «Възми сия мешца, въ едином ти злато, а въ другомъ — сребро. Утро да идеши въ град, вымени три иконы — икону святыа Богородица съ младенцемъ, икону святаго Дмитриа и святаго Николы — и вдаси на них, еже просят менящии». Петръ же възревъ на ня и виде акы человека, и взя мешца, и мнев, акы в татарех племя его укрепляета, не разуме глаголемаго ими.

И, събра ума, рече има: «Господиа моя, аще въспросят менящи из мешець от иконъ, что сътворю? А вы кто есть?» И реста ему два светлая мужа: «Мешца сиа дръжиши у собе в запазусе, инеми и неведоми, а въпросят менящии 9 сребряных, а 10-тый златъ. И ты даждь по единому, и, взем иконы, да иди ко владыце и рци ему: “Петръ и Павелъ, Христова апостола, посласта мя к тобе, да устроиши церковь, идеже азъ спах при езере. А се знамение ею иконы сиа вымених, а мешца сиа въдасти ми. Да что ми велиши сътворити?” И елико ти речеть сътворити, сътвори. А ве есве Христова апостола Петръ и Павелъ». И невидима быста.

Смотрите, братие, не ложъ есть рекый: «Прославляюща мя, — рече, — прославлю»;[107] како ти сего Петра Богъ прослави милостыня его ради!

Тъйже нощи и владыце явистася страшна свята апостола и реста ему: «Да устроиши церковь изъ епископиа слузе нашему Петру, много бо владыце злата въ епископию вда, и освятиши ю в наше имя. Аще ли сего не сътвориши, то смертнию умориве тя». И, се рекша, невидима быста. И святый Игнатий въставъ от сна и размышляа о видении. Злата и сребра многа въ епископии бе.

Призва князя[108] и рече ему: «Что сътворю, не веде. Явиста ми ся Петръ и Павелъ, акы на иконе зракъ ею, устраши мя, а глаголы ею: устроити церковь свою. Не вемъ — где, камо?» Княз же рече ему: «Вижду тя, господи, ужасна суща».

Сиа же имъ беседующимъ въ епископии, и узре князь Петра идуща от церкви святыа Богородица въ епископию, и свът сиающе от иконъ его выше церкви, паче огня, и ужасеся и рече: «О владыко, то есть сий огнь?» Сии мнети им человека горяща, инъ же никтоже не видяще огня.

Петръ же утро иде въ град, взем иконы по повелению святыхъ апостолъ и, иде въ епископию, поставль иконы пред князем и пред владыкою, и поклонися до земли и рече: «О владыко, Петръ и Павелъ, Христова апостола, посласта мя к тебе, да устроиши церковь, идеже азъ спах при езере, а се ти есть знамение их. А мешца сиа вдаста ми, и да что ми велиши сътворити?»

Бе же в то время пред службою. Княз же и владыка въстаста и поклонистася святым иконамъ, и не ведяху откуду суть: писца въ граде не бысть их, Петра знаяху уна суща и от тотаръ. И въпрашахут его: «Кто суть менящий иконы сиа?» Петръ же рече: «На торгу выменихъ аз, господи». И размышляху о видение, аще сему быти. Светъ же въ храмине от иконъ, идеже беаху, акы солнце, и вси предстоащи ужасошася.

И по службе певъ молебны владыка Игнатей святей Госпожи Богородици, и святому Димитрею, и святому Николе. И почти святый Игнатей Петра и повеле взыти на колесницу съ иконами и повеле ити до места, идеже спа Петръ. Владыка же и князь и весь град проводиста съ песньми иконы до места Петрова, и на месте спаниа его поятса молебны святым апостолъмъ. Княз же и владыка на молебене съ слезами и радостию призываста имя святых апостолъ Петра и Павла и обрекоста им домы и села. Сий молебенъ пояху, и людие клеть соградиша повелениемъ князя, привезши из града, и оплотомъ оградивше, и възвратишася, и ту Петръ иконы постави.