Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

Был в Риме некий вельможа Максим — один из знатнейших патрициев. Была у него жена, прекрасная лицом и украшенная многими добродетелями, саду подобная достоинствами своими, и всего более украшало ту женщину целомудрие. Увидев ее, пришел царь в восхищение от красоты ее и на всякую хитрость решил пойти, лишь бы добиться желаемого. Как-то, <играя в кости> с мужем этой женщины и выиграв, он попросил у не имевшего с собой золота Максима его перстень золотой <в залог проигрыша>. Посылает же тот перстень к жене Максима, в знак того, что должна она явиться к царице. Поверила этому женщина, узнав перстень, и пришла в царские палаты. Что же далее: опозорил ее царь, насильно овладев ею. Узнав об этом, Максим был ранен в самое сердце, возненавидел царя и, плетя против него нити заговора, в конце концов убил его, когда остался тот без стражей и верных воинов, и осквернил жену царя Евдокию. Царица же, оплакивая свой позор, посылает к Гейзериху, вандальскому королю, призывая его прийти на Рим. Пришел Гейзерих, захватил Рим, покорил его и пленил саму царицу и дочь ее.

С той поры недолго еще просуществовало Римское царство, а затем вышло оно из-под власти царской и стало повиноваться варварским королям и вождям, грубой рукою их принуждаемо к покорности. Стал царем Максим, который тогда враждовал <с Валентинианом>, за ним Авит, потом Олибрий Великий, а после Олибрия держал власть Майориан, а потом Глицерий, и потом еще Непот, затем Орест, и после Ореста сын его Ромул, последний, кто причастился власти. И город Рим, величайший из городов, имевший Ромула первым законным царем, снова с Ромулом же окончил свое существование, с тех пор уже не имев царского правления, подчинился варварам, и покорен был ими, и, оружием их терзаем, видел у себя королей их, наместников и сатрапов. И лишился на горе свое консулов и сенаторов, и правителей и советников, и даже патрициев, возложив на плечи ярмо варварское. И тот, кто в прошлом был подобен быку свободному, не знающему ярма, ныне стал покорен сильному пахарю и обречен страдать на пашне.

И все это случилось со старым Римом, наш же новый Царьград цветет и растет, крепнет и молодеет, и да будет он вечно расти, о царь, всеми царствуя и такого получив светлого и светом сияющего царя, великого владыку и славного победоносца из рода Иоаннова, достойного царя болгарского, Асеня, — говорю я об Александре, кротком и милосердном, и мнихолюбивом, и нищих кормителе, великом царе болгарском, в его же царство утратят счет бесчисленным восходам солнца!

Но пусть снова слово вернется на стезю свою, и да будет окончено наше повествование.

Когда Феодосии Новый был еще молод, опекая его юношеский возраст, Аркадий посадил на царском престоле и хранителями царства его сделал тех, кто были знатнейшими и мудрейшими в синклите, и с ними князя персидского Йездегерда, который, узнав о заговоре против Феодосия, сплетенном некими мужами, жаждущими злодеяний, со многими сильными вооруженными воинами не дал им даже приблизиться к Византии. И выступавшие против царя затрепетали в страхе перед варваром, отреклись от злоумышления своего и злонравия, и от замыслов отступили злых и намерений. Вот если бы добродетель всегда была бы среди иноверцев и нерушимую дружбу и взаимную любовь неколебимо хранили бы мужи иноязычные: ведь добро от природы всем присуще.

Была у того Феодосия сестра, непорочна и чиста в жизни своей, по имени Пульхерия, сияющая телесной красотой и светящаяся дарами внутренней красоты, решившаяся свое девичество и сокровище чистоты сохранить нетронутыми, всячески избегала она бесед с мужчинами, радуясь целомудренной и тихой жизни и ревностно посвящая себя всяким благим делам. Не только свою так украшала жизнь, но и брата своего всякими способами побуждала к всякой добродетели и добронравию, она же и привела к нему на сочетание брака всякими добродетелями светящуюся Евдокию, отличавшуюся необыкновенной красотой лица. Происходила она из великих Афин и пришла в византийский город с жалобой на своих родных братьев, которые не оставили ей ничего из отцовского наследства, но много более ценное здесь обрела. А как это случилось, расскажу вкратце.