Том 9. Мастер и Маргарита

Кякива. Он говорит, что вы, ваше превосходительство, когда на лошадях ездите, кормите их, а когда они в конюшне стоят, тоже ведь кормите. А то иначе, говорит, околеют и вам не на чем будет ездить. А разве, говорит, человек недостоин, чтобы его кормили? Разве он хуже лошади?

Молчание.

Трейниц(тихо, полицмейстеру). Ну, понятно, чья это выдумка. Не будет добра в Батуме!..

Полицеймейстер вздыхает, качает головой.

Губернатор. Это что-то… нелогичное совершенно… Возрази ему, то есть переведи… лошади лошадями, а люди это совсем другой, так сказать, предмет. (Порфирию, укоризненно.) Драгоценнейший дружок!.. Переведи!

Кякива. Драгоценейший дружок!..

Губернатор. Что же ты, черт тебя возьми? Разве так переводят?

Кякива. Он понимает, ваше превосходительство! «Драгоценнейший дружок» так и будет на всех языках — драгоценнейший дружок!..

Губернатор. Пошел вон!

Кякива скрывается.

Губернатор. Что такое?! (Трейницу.) Я не совсем понимаю, полковник… это какой-то идиот! Неужели жандармское управление не могло найти другого? Это попугай!

Трейниц. До сих пор он, ваше превосходительство, работал толково…

Губернатор. Непонимаю-с! (Рабочим.) Нет-с, друзья мои… Это невиданно и неслыханно!

Русский рабочий. А Путиловский?

Губернатор. Что Путиловский?.. Э?..

Русский рабочий. Когда Путиловский сгорел, пока новый отстроили, рабочие получали половину жалованья…

Губернатор. Это… Путиловский это… Путиловский… а тут это совершенно невозможно! Да-с! Нет, друзья мои, я вижу, что вас кто-то смутил, пользуясь вашей доверчивостью, и э… требования ваши чрезмерны, чудовищны и нелепы… Насчет побитого будет проведено строжайшее расследование, и, все конечно, виновный понесет заслуженную кару… А требования ваши… нет… Куда он девался, черт его возьми? (Кякиве) Что ты стоишь как истукан? Переведи!

Кякива кричит толпе по-грузински. Гул.

Что это они?

Кякива. Они не хотят…

Губернатор. Друзья мои! Как отец, обращаюсь к вам, и притом отец родной: прекратите забастовку и станьте на работу! Любя вас всей душой и жалея, говорю!

Кякива переводит. Гул, шум.

Русский рабочий. Не станем на работу, если требования не удовлетворят!

Толпа: «Не станем на работу!» Шум. Свистки.

Губернатор. Ах так?.. Ну, так вот что: предупреждаю, что если завтра, как дадут гудок, не станете на работу, я вас… по этапу… в Сибирь!

Трейниц. Давно бы так…

Кякива(толпе). Сибирь!

Порфирий. Не станем на работу!

Шум, свист.

Губернатор. Ах вот как?! Бунт? (Указывая полицмейстеру на Порфирия, Геронтия и русского рабочего). Арестовать зачинщиков. Арестовать!

Полицмейстер(городовыми). Берите их!

Городовые устремляются вперед.

Русский рабочий. Вон оно что! Выманил вперед, говорит ― поговорим, а потом брать?! Товарищи! Полюбуйтесь на отца родного губернатора!

Толпа вскричала: «Берите и нас! Берите!»

Губернатор. Эй, стражников сюда!

Выбегают стражники, хватают выбежавших.

Полицмейстер. И этого бери! И этого!

Ваншейдт убегает.

Губернатор. Убрать толпу! Очистить двор!

Рабочие. Берите! Берите!

Порфирий. Сажайте всех!

Губернатор. Лошадей мне!!

Занавес.

Картина седьмая