Читаем Том 9. Наброски, конспекты, планы полностью

Вторую группу записей составляют украинские лексикографические и фольклорно-бытовые материалы. Сюда относится, во-первых, упомянутый выше «Лексикон малороссийский». К этой же группе записей можно отнести следующие материалы «Книги»: «Вирша, говоренная гетьману Потемкину запорожцами на светлый праздник воскресения» (лл. 34–35), «Документы», т. е. выписки, сделанные Гоголем, повидимому, из рукописных архивных материалов (л. 55 об.), «Епиграфы» — выписки, сделанные из «Енеїди» Котляревского (лл. 65 об. — 66), «Игры, увеселения малороссиян», заметки личных наблюдений Гоголя и выписки из писем матери и из печатных (М. Максимович) источников (лл. 98 об. — 99), список «Имена, даемые при крещении», в алфавитном порядке, с русскими аналогиями (л. 100 об.), запись 17 украинских народных загадок («О Малороссии. Загадки», л. 143), небольшой перечень «Малоросс<ийские> блюда и кушанья» (л. 143 об.), записи и выписки «Малороссия. Отдельные замечания. Малор<оссийские> предания, обычаи, обряды» (лл. 144–144 об.), запись нескольких украинских песен частушечного типа, сделанная посторонней рукою (П. А. Лукашевича или М. А. Максимовича) (лл. 156–156 об.), «Обычаи малороссиян», выписки из книги И. Кулжинского, «Малороссийская деревня», М., 1827 (л. 172 об.), «Одеяния малор<оссиян>», выписки из писем М. И. Гоголь и С. Яновского (л. 173), «Пословицы, поговорки, приговорки и фразы малороссийские», в подавляющем большинстве записанные самим Гоголем (лл. 190–191), «О свадьбах малороссийских», «извлечение» из письма М. И. Гоголь от 4 мая (1830 г.?) (лл. 230–231).

Начало в «Книге» этой группы записей следует отнести к 1827 г., когда Гоголь все больше внимания отдает ознакомлению с бытом и творчеством украинского народа: об этом рассказывают немногие воспоминания школьных товарищей писателя (Т. Г. Пащенко, В. И. Любич-Романовича). К записям своим Гоголь относился с большой серьезностью, неоднократно возвращался к ним, исправляя и уточняя их. В качестве примера можно сослаться на «Пословицы»: большинство пояснений к ним, судя по почерку и чернилам, — позднейшего происхождения (1828–1831 гг.). Используя печатные материалы, Гоголь относился к ним критически, т. е. отбирал то, что считал для себя необходимым, изменял или вовсе отвергал то, что представлялось ему неполным или неверным.

С большой тщательностью относился Гоголь, в частности, к лексикографическим материалам. В основу «Лексикона» им были положены словарики, присоединенные к «Малороссийским песням» М. Максимовича (М., 1827) и к «Малороссийской Энеиде» И. П. Котляревского (СПб., 1809). Кроме того, в отдельных случаях он обращался к «Опыту собрания старинных малороссийских песней» Н. А. Цертелева (СПб., 1819), на который несколько раз ссылается, а также к «Словарю Академии Российской, по азбучному порядку расположенному» (СПб., 1806–1822, 6 томов; у Гоголя — «Академический словарь») и к «Грамматике малороссийского наречия» Ал. Павловского (СПб., 1818). Вместе с тем отдельные слова записывались Гоголем непосредственно из уст народа или выписывались из немногих в то время произведений молодой украинской литературы.

Использованы в записях «Книги» также рукописные материалы. Несомненно, по рукописи списана «Вирша»; текст ее в «Книге всякой всячины» довольно существенно отличается от опубликованного редакцией «Киевской старины» (1882, № 4, стр. 168–171) и позднее неоднократно перепечатывавшегося (см., например, О. І. Білецький, Хрестоматія давньої української літературы, Київ, 1949, стр. 368–371). Также с рукописных подлинников списаны «Документы», привлекшие Гоголя, по всей вероятности, как своеобразной старинной приказной стилистикой, так и бытовым содержанием. Наконец, из рукописного списка заимствованы «Епиграфы», т. е. выписки из «Енеїди» И. Котляревского: текст их не совпадает полностью ни с одним из трех существовавших в то время изданий поэмы (1798, 1808, 1809 гг.); приближаясь в ряде случаев к тексту издания 1798 г. «Епиграфы» цитируют также часть четвертую поэмы, отсутствовавшую в этом издании и впервые опубликованную Котляревским в издании 1809 г. (см. об этом подробно: М. Н. Сперанский. Заметки к истории «Энеиды» И. П. Котляревского. Львов, 1902, стр. 9-16).

При публикации украинских записей Гоголя, орфография их изменена на современную. При этом сделаны отступления от обычного написания слов во всех случаях, где можно предполагать диалектологические особенности. При публикации «Документов» и «Вирши» сохранена «ѣ», которая могла выговариваться и как «е», и как «и».

Записи «Книги всякой всячины» имели для Гоголя существенное значение при работе над циклом «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Еще Шенрок отметил, что из записанных в «Книге» украинских имен «многими Гоголь воспользовался в своих ранних произведениях». Позднее В. В. Гиппиус отметил, что комическая демонология «Вирши» «перекликается с образом черта» в «Ночи перед Рождеством».

Перейти на страницу:

Все книги серии Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза