Томъ четвертый. Скитанія

Сунгари у Харбина — еще широкая и многоводная рѣка, берега ея заросли густымъ лѣсомъ, гдѣ до сихъ поръ попадаются тигры и барсы.

Охранные офицеры уѣхали вмѣстѣ со своей дамой въ Портъ-Артуръ, но вмѣсто нихъ къ нашему маленькому обществу присоединилось нѣсколько другихъ, не менѣе замѣчательныхъ людей. Стрѣлковый капитанъ изъ Гирина добылъ себѣ командировку въ Харбинъ «на предметъ покупки ста мѣрныхъ аршинъ узкаго галуна», какъ сказано въ его отпускномъ листкѣ. Конечно, сравнительно съ отдаленнымъ Гириномъ, Харбинъ являлся привлекательной и богатой столицей, но галуна въ немъ не нашлось. Капитанъ подумалъ немного и махнулъ по недостроенной желѣзной дорогѣ въ Читу. Не знаю нашелъ ли онъ искомый товаръ даже въ Читѣ, но не сомнѣваюсь, что въ случаѣ надобности онъ проѣдетъ даже до Москвы въ поискахъ за узкимъ галуномъ указанной мѣры.

Капитанъ былъ высокъ и статенъ и имѣлъ большіе красные усы, которые странно топорщились и какъ будто даже наливались кровью предъ каждой сколько-нибудь привлекательной женщиной. Онъ былъ на всѣ руки, — дамскій любезникъ и словоохотливый разсказчикъ, — истинный кладъ для скучающихъ путешественниковъ. Онъ бойко владѣлъ карандашемъ, зачерчивалъ удачные кроки манчжурскихъ пассажировъ, даже посягалъ на акварель и масляныя краски, чѣмъ не мало и гордился.

— Знаете, — разсказывалъ онъ довольно откровенно, — я даже для генерала картину взятія N. нарисовалъ!.. — Дымъ, скажу вамъ, пальба!.. Просто чертъ знаетъ что! Даже генералъ посмотрѣлъ, да и говоритъ: «Тамъ и артиллеріи столько не было». И куча убитыхъ на переднемъ планѣ. А на дѣлѣ только два были, да и то хунхузы убили въ лѣсу. «А зачѣмъ вы, говоритъ, меня съ красными лампасами нарисовали? Я, вѣдь, тогда безъ форменныхъ штановъ былъ!» — А это, говорю, ваше превосходительство, для того, чтобы виднѣе было, откуда приказанія исходятъ!.. Нельзя, знаете, нужно угодить начальству!..

Нрава капитанъ былъ вспыльчиваго и при малѣйшей желѣзнодорожной задержкѣ выходилъ изъ себя и предлагалъ «послать депешу». Кому послать депешу, это былъ второстепенный вопросъ, — управляющему Сибирской желѣзной дорогой, забайкальскому губернатору или даже Іоанну Кронштадтскому. Онъ, очевидно, очень торопился въ Читу.

— Видишь, какъ ползетъ! — десять разъ повторялъ онъ, непріязненно посматривая въ окно, гдѣ медленно, какъ будто въ менуэтѣ проплывали манчжурскія деревья и сухія травы. — А небось, когда прекрасныя Елены да Мадлены разныя ѣдутъ, спеціальный поѣздъ и на всѣхъ парусахъ лети!..

Онъ намекалъ на нашествіе прекраснаго, но легкомысленнаго пола на Манчжурію, которое энергично совершается въ спеціальныхъ и неспеціальныхъ поѣздахъ.

— Да-съ! — съ горечью повторялъ капитанъ. — Прекраснымъ Еленамъ — спеціальный поѣздъ, баккалея для инженеровъ — спеціальный поѣздъ, вина, икра, балыкъ… У нихъ открытый столъ, гостей труба нетолченая, а мы облизывайся!..

О манчжурской войнѣ капитанъ не уставалъ разсказывать, и нѣкоторые изъ его разсказовъ были въ высокой степени характерны.

— Да! — говорилъ онъ. — Я ничего не собралъ, не то, что иные нѣкоторые… Будемъ говорить прямо, рукъ марать не хотѣлъ, да, признаться сказать, и не къ чему… Натура такая беззаботная, въ рукахъ ничего не держится… Попробовалъ я, правда, конскій чепракъ китайскими ланами выложить, да свои же казаки украли. Нагрудникъ, саквы, вся сбруя серебромъ обложена, все унесли, проклятые… съ тѣхъ поръ и полно. Шабашъ!.. Конечно, коллекціи я все-таки себѣ собралъ порядочныя, ружья, сабли, пистолеты, луки и другія такія вещи… Все равно, на дорогахъ валялось, войска китайскія бросали. Есть у меня два рожка изъ раковинъ, — такая рѣдкость; у меня ихъ съ ножемъ къ горлу доступали для музея, да я не отдалъ. Даже шлемовъ пару нашелъ, да ужъ очень ржавые, я ихъ и теръ и чистилъ, — ничего не выходитъ, съ тѣмъ ихъ и бросилъ.

Интереснѣе всего были его разсказы о мелкой войнѣ съ хунхузами, которая не прекращается и до сей поры.

— Призываетъ меня, знаете, генералъ, вотъ лѣтомъ!.. «Есть свѣдѣнія, говоритъ, что за рѣкой Сунгари, въ деревняхъ, около ханшиннаго завода, хунхузы населеніе обижаютъ. Возьмите казаковъ, подите, очистите!» Дали мнѣ 15 казаковъ… Куда идти, какъ идти?.. Никто не знаетъ. «Идите, куда хотите!» — говорятъ. Сталъ хоть карту просить. Нѣтъ и карты. Наконецъ досталъ съемку одну… Ну, знаете, какія съемки офицерскія!.. Города отмѣчены, Цицикаръ, Хинганъ, а промежутки всѣ пустые. Спрашиваю, знаетъ ли кто дорогу?.. Никто не знаетъ. Былъ тутъ, знаете, Козловъ, гуртовщикъ благовѣщенскій, плутъ, конечно, какихъ свѣтъ не родилъ, а только бывалая бестія и смѣлый. Самъ къ монголамъ за торгомъ ѣздитъ одинъ съ работникомъ. Подумалъ я: онъ, должно быть, знаетъ, потому вездѣ шатается. Только подумалъ, а Козловъ ужъ самъ идетъ.

— Я, говоритъ, ваше благородіе, знаю дорогу. Если хотите, я проведу…

— А знаешь, гдѣ ханшинный заводъ?..

Указываетъ, и по соображенію приблизительно вѣрно.

— Ну, хорошо, пойдемъ!..

— Такъ я, — говоритъ, — переводчика возьму!.. У меня есть привычный!..

— Возьми! — говорю.