Том, Дик и Дебби Харри

— Ух ты, выходи за меня замуж! — выпалил он.

Какую-то долю секунды он почти хотел этого. По его шкале ценностей подобное заявление со стороны Венди стоило тысячу баллов.

— Не обращай внимания, это его коронный прием, — огрызнулась Пиппин, прибавляя громкость. — У тебя что-то на щеке, Венди, варенье, что ли…

Она лизнула палец и потерла щеку Венди. Гарри поморщился от отвращения. А это твой коронный прием, подумал он, — «варенье»! Но как истинному джентльмену, ему пришлось смолчать.

За окошком теперь мелькали понурые овцы. Глядя на них, Гарри в который раз решил, что куртуазность пора искоренять как вредное социальное явление. Ну сколько можно терпеть издевательства Пиппин и открывать в банке двери всем этим бабам с колясками? И откуда это только повелось? Жаль, не существует какого-нибудь драконовского неписаного закона для женщин, согласно которому они обязаны занимать худшие места в машине, открывать двери и уступать джентльменам место в автобусе. Да если бы и существовал, Пиппин на это было бы начхать. Гарри с отвращением посмотрел на ее кепи.

Внезапно из динамиков раздались странные звуки.

— Ух ты! — заорала Пиппин. — Класс!

— Это я. — Венди переключила скорость и застенчиво потупилась. — Соло на укелеле.

Гарри почувствовал, как любовь прямо — таки раздирает штаны. Это уж слишком. Она предпочитает Дебби Харри, знает Брехта и играет на укелеле. Ему захотелось открыть окно, высунуть голову под ливень и завопить от радости.

Вместо этого он произнес:

— Венди, а ты знаешь, что Дэвид Боуи написал песню для Игги Попа, сидя в немецкой гостинице и бренча на укелеле под звуки включенного телевизора?

— Ух ты! — невольно вырвалось у Пиппин.

Гарри всегда был кладезем подобных занудных фактов, но даже она была вынуждена признать, что это производило впечатление.

— Ух ты! — повторила Венди, объезжая яму. Ух ты, подумал Гарри, прислонившись лбом к стеклу и не в силах оторвать взгляд от ее затылка. Ему уже расхотелось домой — Лилейная заводь так Лилейная заводь. Но для начала нужно бы избавиться от Пиппин.

— Ой, — сморщилась вдруг Пиппин.

— Чего? — грубо спросил он.

— По-моему, у меня начинается аллергия на шоколадные вафли.

— Ты это серьезно? — с подозрением прищурился Гарри.

— Или на «белое рождество». Короче, я что-то съела.

— Я же предупреждал, морда распухнет от сладкого, — без всякого сожаления напомнил Гарри.

— Отвезти тебя домой? — предложила Венди. — Если надо, я отвезу.

— Спасибо, — вздохнула Пиппин. — Только, Гарри…

— Ну?

— Тебе придется аппаратуру забрать. Но ты не расстраивайся, — поспешно добавила она, увидев выражение его лица. — Можешь взять мой пикап. Вот… — она бросила ему на колени брелок в виде черепа. — Венди, подкинешь Гарри?

— Конечно, — ответила Венди, тут же разворачиваясь.

Гарри поник и крепче прижался лбом к стеклу. Венди поставила новую кассету.

— А это пиратский альбом — я его из Интернета скачала, — сказала она, чтобы как-то подбодрить Гарри. — Узнаешь?

Он не узнавал. Музыка отдаленно напоминала песню «Секс Пистолз» в исполнении «Блонди», но даже это не могло его сейчас утешить. Пиратский альбом лишь подстегнул его влечение к Венди, с которой ему теперь явно не обломится.

— Как твоя аллергия? — спросил он Пиппин.

Та задумчиво ощупала шею:

— Сложно сказать. Думаю, чем быстрее Венди отвезет меня домой, тем лучше.

— Купаться, значит, не сможешь, — поспешно заметил он, — раз у тебя лицо пухнет? А лодыжки еще не раздуло? Когда ты в прошлый раз объелась шоколадом, ноги у тебя были как у Генриха Восьмого.

— Не будь свиньей!

Перед мысленным взором Гарри проплыли Пиппин и Венди, целующиеся в Лилейной заводи. Он был готов затопать от ярости, хотя меломанская жилка обязывала дослушать пиратский раритет. Долбаная Пиппин! Самое обидное, что у нее действительно аллергия. Она вечно раскладывала лекарства на полу рядом с барабанами. Только аллергии ее, если память ему не изменяет, были уж очень избирательными.

— Наверное, тяжело так жить, — посочувствовала Венди, давая задний ход.

Тяжело как жить?! — раздраженно подумал Гарри. Интересно, она что имеет в виду — хроническую бисексуальность, отсутствие музыкальных способностей, паршивый вкус или постоянное вранье?

Делать было нечего. Спорить с Пиппин бесполезно — если она не собиралась отвозить домой аппаратуру, то, кроме него, позаботиться об этом некому. Пойдет какая-нибудь девочка — паинька с урока верховой езды да и споткнется о микрофон.

— Извини, — прохрипела Пиппин.

— Ничего, — успокоила ее Венди, и Гарри опять разглядел в зеркале ямочки на ее щеках. — Так мы тебя высадим, ладно? — спросила Венди, отводя глаза.

— Как хотите. — Вдруг его осенило: — Может, попозже встретимся? Когда ты Пиппин домой отвезешь?

— О, — Венди повернулась вполоборота, — я бы с удовольствием, но у меня репетиция — игра на укелеле.

— Да, Гарри, — добавила Пиппин, — нельзя отвлекать Венди от столь важного занятия.