Том - Маленький Миссионер

Спустя некоторое время оба мальчика, засунув руки в карманы и жуя жевательную резинку, уже бредут по территории молочного цеха: сразу видно, что у них каникулы. Молочный завод им хорошо знаком. Им уже частенько разрешалось сопровождать сюда отца Кристиана или Отто. Сыроварня остается у них справа, как и машинное отделение, из которого раздается мерное жужжание центрифуги. А вот они уже и у контрольного пункта. Гаральд вдруг подталкивает Кристиана:

- Смотри, вон идет дядя Ганс!

- Прекрасно, вот это нюх. Я так и думал, что сегодня утром он работает здесь.

Оба протискиваются между молочными бидонами, перешагивают через трубы и шланги и вскоре предстают перед своим верным другом, дядей Гансом.

Молочный контролер дружелюбно встречает их:

- Ну, ребята, сегодня уроков уже нет?

- Нет, дядя Ганс, каникулы!

- Прекрасно, да так и должно же, наконец, быть, не можете же вы все время надоедать своему учителю, - улыбается дядя Ганс и подталкивает Кристиана в бок.

- Дядя Ганс, когда ты опять приедешь к нам в Фрейерзен? - поинтересовался Гаральд.

- Вообще-то, мне уже сегодня нужно было бы быть там. Бауэр Фитченс озабочен своим гнедым. Мне бы надо его осмотреть.

- Ты еще знаешь и толк в лошадях?

- Конечно, Гаральд, - перебил его Кристиан, -дядя Ганс ведь во всем разбирается.

- Ну, во всем - это немного преувеличено.

Дядя Ганс зачерпнул из бидона немного молока

и наполнил им маленькую трубочку.

- Но в лошадях я немного понимаю, раньше у меня самого было несколько, но потом...

- Что же - что было потом? Дядя Ганс, ну расскажи же нам! - Кристиан стал любопытным.

- Да, к сожалению, я лишился их.

Кристиан потянул контролера за рукав и сказал:

- Послушай, дядя Ганс, об этом ты должен нам рассказать!

Дядя Ганс засмеялся:

- Ну вот, опять дошло до того, что я должен вас развлекать. Ладно, договорились. Подождите, пока я закончу с этой повозкой, тогда я сделаю утренний перерыв на завтрак.

Спустя несколько минут все трое спускаются вниз, в помещение для завтрака. Дядя Ганс захватил для обоих молока. И вот они сидят напротив него и тянут его через соломинки. Некоторое время дядя Ганс смотрит на них, затем он начинает рассказ:

- Вы же знаете, что я родом из восточной Пруссии. У моего отца было хозяйство. Гордостью настоящего сына бауэра является как можно скорее научиться водить лошадей. Я любил наших лошадей, двух великолепных гнедых, составлявших хорошую упряжку. В их жилах текла холодная бельгийская кровь. Я всегда очень гордился, когда ехал с ними по селу.

Когда мне было восемнадцать лет, я пошел в молодежный кружок, где мне все больше нравилось. Не только потому, что мы много играли и занимались всякими другими вещами. Там говорилось об Иисусе, и я скоро заметил, что молодежь вполне искренно стремилась жить согласно Его учению. Мне также скоро стало ясно, что Иисусу нельзя принадлежать наполовину. А я хотел принадлежать Ему всецело.

Однажды в молодежном кружке речь шла о том, что в нашей жизни не должно быть ничего, что было бы для нас дороже Бога. Руководитель группы предложил нам поразмыслить над тем, нет ли у нас чего такого, к чему привязано наше сердце. Он сказал, что это идолы, а первая заповедь требует, чтобы мы любили только Бога.

Вечером, лежа в постели, я размышлял о том, нет ли и у меня таких идолов. Свою коллекцию почтовых марок, которая стоила мне много времени и денег, я уже подарил. Я уже не держал пари и не играл больше в карты. Но Бог показал мне во сне еще нечто, что я очень, очень любил: моих лошадей. Они были моей гордостью. Отец подарил их мне ко дню моего восемнадцатилетия.

Неужели они были моими идолами, эти породистые лошади? Я долго размышлял. Я представлял себе, что мне предстоит принять решение: либо ехать в воскресенье на прогулку, либо изучать Библию. Что было мне дороже? Я не находил ответа. Но я хотел целиком принадлежать Богу. В ту ночь я сложил руки и молился: „Отче Небесный, если я люблю лошадей больше, чем Тебя, тогда покажи мне это и освободи меня от этого идола“.

Я знал, что Бог слышит молитвы, но я никогда бы подумал, что Он поступит так, как тогда все получилось.

Оба мальчика внимательно слушали. Кристиан убрал обе руки за спину, а Гаральд пожевывал свою соломинку. Кристиан прервал молчание:

- Как же Бог это сделал? Ты услышал голос, который сказал тебе, что верно, а что нет?

- О нет, ответ я получил уже на следующее утро. Мой отец пригласил лесорубов, и они прорубали в нашем лесу большую просеку. С помощью лошадей я должен было затянуть срубленные деревья на подводу и привезти их домой. Тянуть длинный лес -тяжелый труд. Гнедые потели, вытягивая толстые деревья из леса. Я как раз нагрузил последнюю подводу, и мы отправились. Вместе с двумя лесорубами я сидел вверху на бревнах. И тут случилось нечто ужасное. Неподалеку от озера Гатц через дорогу промчалось стадо оленей. Обычно спокойные, лошади испугались, встали на дыбы и рванули с такой силой, что оба лесоруба упали. Меня увлекло вместе с ними. Кони еще протащили меня некоторое расстояние. Я кричал, но крепко держал вожжи. Однако, это не помогло, от боли я отпустил поводья.