Томъ седьмой. Духоборы въ Канаде. — Белая Арапія. — Искатели

Пошли мы домой. Около насъ бѣглопоповцы. По матери родники. Охотятъ заманить къ себѣ. Мы жили богато. Они видятъ: этакой мальчонка молодой, пробойной, можетъ дойти. Зовутъ насъ. Пошли мы съ отцомъ. Отецъ такую же охоту имѣлъ, какъ и я. Былъ Родивонъ Матвѣичъ, начетникъ. Такой словущій. Въ душу впивается. Книгъ много питательныхъ. „Дайте одну“. Дали книгу Катехизисъ. Интересная книга. Выписалъ кое-что. Взялъ на память. Сталъ спрашивать начетника: „Спасовцы какіе?“ — „Хм, проклятые понѣтчики!“ Проругалъ ихъ, какъ могъ.

Сталъ спрашивать понѣтчика: „Бѣглопоповцы какіе?“

— Еретики проклятые. У нихъ подъ рогожей попа возятъ. Другъ друга обнажаютъ.

Рыковъ купецъ изъ Москвы былъ въ селѣ Мукосѣихѣ. Устроилъ оказію. Доски около церкви намощены высоко. Споръ о вѣрѣ. Православный миссіонеръ и другихъ сектъ. Одинъ молодой мальчонка дѣлаетъ возраженія, чего-то говоритъ. Какъ же онъ знаетъ? Сейчасъ къ нему. „Гдѣ набрался?“ — „Книги читалъ, „Пращицу“, „Камень вѣры““. — „Гдѣ купилъ?…“ Выспросилъ, записалъ. Добьемся и мы. Мальчонка-то православный, противъ раскольщиковъ дуетъ. „Мы ихъ какъ треснемъ „Камнемъ вѣры“ изъ „Пращи“, только ахнешь“. Купилъ я книги, перечиталъ, потомъ продалъ; миссіонеры купили.

— На завтра опять споръ. Старики сидятъ округъ, спасовцы, поморяне. Степенно сидятъ, навытяжку, аршинъ съѣли. Я не видалъ такихъ. У насъ просто сидятъ: сидитъ, носомъ клюкаетъ. Рыковъ пріѣхалъ. Меня впередъ высунули.

— Ты кто? — это миссіонеръ спрашиваетъ.

Я не знаю.

— Православный?

— Не знаю.

— Въ церковь ходишь?

— Я радъ бы не ходить, меня дѣдушки гонятъ. Они православные.

— Ты еретикъ. Покажи, какъ крестишься.

Я показалъ. У насъ, молъ, щепотью.

— „Нейдете за пастыремъ“.

Помѣшалъ онъ меня лежачаго, въ бока потолкалъ. Ничего не выжалъ.

Поѣхали домой. Ходили, читали. Быть намъ спасовцами. Они насъ завладѣли по нашей слабинѣ. Икону дали, ѣздятъ. Только подъ началъ принимать. Ночью не спится. Ну, какъ ошибемся. — „Люди начетники есть?“ — спрашиваю. „Какъ не будутъ? Тридцать лѣтъ читаютъ“. — Когда пріѣдутъ? На Троицу будутъ». Стали подготовляться. На Троицу роспуски запрягли. Картузъ новый, рубаха красная, каленаго ситца. Раздѣвкой поѣхалъ.

Книгу достукался прежде всего у сосѣда, богача-раскольника. Двѣсти рублей дана въ Москвѣ. Толкованіе Ивана Златоуста на Евангеліе Матвѣя. Рукопись писана святыми отцами. Нипочемъ не давалъ. Ну, ладно, думаю. Онъ занимался торговлей. На базаръ надо ѣхать, кудель скупать. А деньгами нехватка. Тоскуетъ. — «Дадимъ тебѣ двѣсти цѣлковыхъ взаемъ, дай книгу». Разступился, далъ. Радехонько. За книгой заѣхали. Взялъ, выхватилъ. Сердце прыгаетъ. Читалъ, читалъ, ажъ слюни текутъ. Тѣ дѣвки старыя услыхали, прилетѣли: «Дайти списать». Плачутъ. «Не уйдемъ отсюда». Въ мѣсяцъ списали, день и ночь безъ отдыху. Одна устанетъ, другая пишетъ. Такъ и читать довелось мало.

Книгу въ сорочку, въ кошель. Сорочка особо сошитая. Ѣдемъ на Соборъ… Начетниковъ трое. Слѣпой чувашинъ, ничегохонько не понимаетъ. Другой молодой, неженимый. Третій старикъ. Рвется душа. Мѣшкаютъ. Отецъ говоритъ: «Мы книгу привезли такую». «Христа ради, дайте почитать». Положили на столъ. «Головной, почитай». Не идетъ.

«Неженимый, ты!» И этотъ: имѣй меня отреченна. Боятся. Я думалъ, буду ихъ слушать. Они откоснулись.

«Вотъ что, ты почитай. Ты чернила знаешь, а мы толкованія. — „Благословите“. — „Господь благословитъ“. Крестное знаменіе на лобъ. Прочиталъ двѣ строчки. — „А ну еще разокъ!“ Еще прочиталъ. — „Еще двѣ строчки!“ Стало четыре. „А по твоему какъ?“ — „Кто же будетъ контролеръ?“ — „Не бойся. Мы не поддакнемъ“. Я сказалъ: „По-моему, вотъ такъ“. „Такъ и есть“. — А, думаю, вотъ какіе вы есть толкователи!» Затаилъ въ сердцѣ. Цѣлую страницу прочелъ.

Одиннадцать часовъ, двѣнадцать, часъ. «Поѣсть бы надо. Послѣ обѣда еще почитаемъ»…

«Стали обѣдъ собирать. У насъ бывало на обѣдъ два блюда, сила что три. Тутъ видимъ: наклали луку съ яйцами. Хлѣбъ ситный. Одну чашку намъ отдали. Еретикамъ, — такъ особо. Потомъ съ рыбой. Мы стали тупо ѣсть. Послѣ этого щей. Что за диковина? Я, какъ могъ, наѣлся, бросилъ. Четвертое — лапша съ яйцами, монастырская; каша съ молокомъ, пшенникъ, лапшевникъ. Мы четыре перемѣны кое-какъ огоревали, отбились. Они — девять блюдъ. Куда кладутъ? Я удивился. Такъ наѣлись, едва имъ согнуться можно. Спать. Спали, спали. Время пришло вставать. Никто не выходитъ. „Будите ихъ!“ Сошлись. Пить хотятъ, ведро квасу выпили, брюхо дуть начало. То и дѣло на дворъ бѣгаютъ.