Томатный сок

— Где мои рисунки? — это был мой козырь, и я приберегал его напоследок. Но они вынудили выложить его вначале партии. Я проиграл, осталось только блефовать. Жена спокойно поднялась, и вышла из комнаты. Мы остались вдвоем со стариком.

— Полгода тому назад, — продолжил он прерванный рассказ. — В вашем доме случилось несчастье. Вы помните, что у вас был ребенок?

Я ошарашено замотал головой.

— Вы были пьяны, может поэтому не помните?

— У нас нет детей. — я все еще качал головой.

— Нет сейчас, или не было вообще?

— Какая разница? — я встал и подошел к окну. По моим ощущениям, воздуха в комнате становилось все меньше и меньше. Чертов старик, опять эти его разговоры.

— Для вас, пожалуй, никакой. — он с осуждением посмотрел на меня.

— Что вам от меня нужно? — не выдержал взгляда я.

— А вы, как думаете? — ответил он вопросом на вопрос.

— Не скажу. Предпочитаю мысли держать при себе. — я занял оборону и приготовился к осаде.

Появилась жена, она принесла большую папку. Положила ее на диван, но не стала раскрывать. Про себя я отметил, что папка не толстая. Да, большая, но не толстая. Значит там не все мои работы. У художника их должно быть никак не одна папка. Значит, куда-то они все-таки подевались. Начиная с обеда это пока самая хорошая новость. У меня снова появился козырь.

Старик выдержал паузу, не сводя своих серых глаз с меня, и наконец сказал.

— Вы убийца. Но доказать это мы не можем.

— Хватит! — закричал я в ответ. — Я сыт по горло вашим присутствием. Уходите!

— Нет, — он был спокоен, и не шевельнулся.

— Хотите, чтобы я вас вышвырнул? — я поднялся с кресла.

— Сядьте! — резко сказал старик, и я сбитый с толку сел обратно. Что он задумал? Что это за игра? Почему он так со мной разговаривает?

— Если вы не возражаете, я продолжу. — он наклонился и наполнил свою чашку. — Я здесь для того, чтобы выяснить, куда вы дели тело. Где оно?

— Какое тело? — мое недоумение выглядело настолько наигранным, что старик поджал губы.

— Вы мне не оставляете выбора! — он старался чтобы голос звучал угрожающе, хотел напугать меня. Наивный старикан наверное не знает, что я прекрасно умею блефовать. Состроив наиболее тупую физиономию, я ждал продолжения его фразы. Хотя, если говорить точнее, меня интересовал ее финал, где будет озвучена какая-нибудь угроза в мой адрес.

— Вы знаете, где находитесь? — он собрался, его голос теперь звучал жестко и спокойно.

— Еще бы! Это ведь МОЙ дом. — я развел руки в стороны.

— Да, вы правы, сейчас это ВАШ дом.

— Мне нет никакого дела, кто тут жил до меня. — легко парировал я его колкость.

— И с кем же, по-вашему, вы тут обитаете?

— Со своей супругой. Неужели вы не знакомы с моей женой? — я жестом показал на нее. Она сидела, не поднимая глаз.

Старик поморщился, словно съел одуванчик.

— Как вы здесь оказались? — не унимался он, но я видел, как терпение у него заканчивается.

— Я знаменитый художник, а это жилье мне предоставили за заслуги перед обществом.

Старик побагровел. Так долго мы с ним не беседовали никогда. Обычно все заканчивалось на вопросах обо мне, и моем творчестве. Меня никогда не хватало дольше, чем на пять минут. Наконец он не выдержал, стукнул кулаком по столу, и заорал.

— Вы в тюрьме, вас обвиняют в убийстве! В камере с вами такой же заключенный, как и вы, а вовсе не ваша жена! Не смотря на то, что идет проверка вашей вменяемости, вы все равно под подозрением! Где тело? Куда вы его спрятали?

— Вы про голого? — решил я подыграть бредням выжившего из ума старика.

— Нет, я не интересуюсь куклой, которую вам постоянно подбрасывают в камеру, а потом смотрят, как вы тут беснуетесь. Я спрашиваю, куда вы спрятали труп?

— Милая, посмотри на нашего соседа, он утверждает, что ты простой уголовник! — я улыбнулся жене самой лучезарной улыбкой.

Она тоже улыбнулась, но как-то испуганно, затравленно. Неужели она его боится? Да, наверняка они были в сговоре, а теперь он ее шантажирует.

— Дорогая, скажи, пожалуйста, что ты думаешь по этому поводу. — я обращался к ней спокойным тоном. Она же вначале закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от рыданий, а потом, сквозь всхлипы мы услышали.

— Пообещай, пожалуйста, что не будешь больше бить меня!

Во мне вскипела ярость. Я никогда и пальцем не прикоснулся к ней, даже голоса не повысил, а она такое заявляет! Теперь я ясно вижу, что этот спектакль разыгран, чтобы я поверил в свое сумасшествие. Но для чего им это нужно? Неужели они любовники? А таким образом просто хотят избавиться от меня? Но их идея относительно моего сумасшествия не выдерживает никакой критики. Во-первых, я художник, а не убийца. Во-вторых, я у себя дома, а не в тюрьме. Ну, и в-третьих кого я мог убить, и где спрятал тело. Мои размышления прервал старикан. Он собрался с мыслями, и продолжил.

— Хотите взглянуть на свои рисунки?