Все по очереди выпили по одной порции, потом повторили. Старейшина принес еще одну калебасу, полную михи. После третьей порции один из кубео, сидевший в первом ряду, сказал:
— Довольно пить. Спасибо, я сажусь, чтобы меня посетили видения[112].
Капитан Новицкий не отказался от третьей порции. Он сидел, опершись спиной о стену. В его глазах темно-коричневые тела пирующих налились кровавым пурпуром. Вскоре вся малока превратилась в огромное облако кроваво-красного тумана. В тумане стали появляться лица, знакомые и незнакомые. Вот в ореоле красного облака показалось лицо Смуги. Новицкий хотел встать, чтобы приветствовать друга, но только тяжело опустился на циновку. Смуга остановился рядом. В одной руке держал голову незнакомого мужчины, в другой — свою собственную. Смуга потрясал этими головами, а их лица кривились в ужасных гримасах. Новицкий был поражен: у Смуги на плечах было две головы и даже три! Красивые и гибкие индейские девушки танцевали вокруг него. Среди танцующих Новицкий вдруг увидел Салли и Наташу… Потом все начали жевать маниоковый хлебец и выплевывать его в огромные сосуды для чичи, которые танцевали вместе с ними. Потом девушки медленно исчезли в кровавом тумане. Теперь Новицкий очутился в джунглях, пестревших разнообразными цветами. Ветви каких-то незнакомых деревьев клонились к Новицкому. Он почувствовал легкий одуряющий аромат. Ему стало душно. Его окружила толпа тибетских монахов, которые танцевали танец смерти. Он прикрикнул на них, требуя, чтобы они удалились, но они стянули с себя рясы вместе с телом, и теперь перед глазами Новицкого танцевали голые скелеты. Вдруг среди них очутился старший Вильмовский. Суровым взглядом он отстранил лам, а потом вперил взгляд в Новицкого. Погрозил ему пальцем, взял за руку и куда-то повел. Они очутились в парке. С волнением смотрел Новицкий на дворец в Лазенках. Вот мост, вот вода, а вот плывут лебеди. Вскоре появился Томек, а за ним длинная череда различных зверей. «В Лазенках мы организуем зоологический сад», — сказал Томек. Львы, тигры, пантеры, ягуары, носороги и слоны строят себе клетки, входят в них и закрывают за собой двери. Они подмигивают Новицкому, требуя, чтобы он тоже построил себе клетку. Новицкий убегает от них на Повислье. Вот он уже рядом с домом, в котором провел детство. Вбегает на лестницу. Как вдруг ему преграждает путь Альварес. Одним ударом кулака Альварес валит его на землю и топчет ногами. Новицкий пытается руками заслониться от ударов, но ему это не удается. Вторичный удар вызвал приступ ужасной тошноты, появилась рвота…
Из пурпурного тумана возник мрачный коридор малоки. Новицкий очнулся, будто вынырнул на поверхность из воды, в которой тонул…
Капитан с трудом встал с циновки. Шатаясь, вышел из малоки. На берегу реки разделся до пояса и окатил себя прохладной водой. Дрожа от холода, взял одежду под мышку и проскользнул в палатку. Томек и Уилсон спали сном праведников. Новицкий лег в гамак, накрылся одеялом и буркнул:
— Акуле в зубы проклятое михи, поделом мне, раз я не послушался умнейших.
Вскоре он опять гулял в Варшаве по парку в Лазенках.
XVII. Страна золота и солнца
Салли смотрела в лицо Томеку, который обнял ее и прижал к себе правой рукой. Салли хотела знать, о чем думает муж. Она так сильно тосковала по нему все три недели ожидания в Икитосе. Но теперь не смела прервать его размышления. Возможно, он пытается отгадать тайну исчезновения Смуги? Ведь Томек теперь не был беззаботным пареньком, каким она его знала в Австралии! Салли чрезвычайно гордилась Томеком: знаменитые и заслуженные путешественники относились к нему как к равному. Например, в Икитосе они встретились с полковником Рондоном, который пользовался в Бразилии не меньшей славой, чем Стэнли в Африке. Так вот, полковник Рондон в присутствии нескольких человек просил у Томека совета относительно организации в Бразилии отделения Службы защиты индейцев. Ах, какой интересный разговор состоялся у них! Со своей стороны Рондон дал несколько ценных советов по организации экспедиции в Гран-Пахональ.
Никсон так полюбил энергичного и умного молодого человека, что сопровождал их от лагеря на реке Путумайо до Икитоса. Кроме того, он сделал все, что от него зависело, чтобы ускорить отправку экспедиции. Благодаря связям и щедрости Никсона они теперь ехали на пароходе вверх по Укаяли, тогда как по расписанию этот пароход должен был отправиться за грузом каучука на две недели позже.
Три дня назад пароход отошел от пристани в Икитосе вверх по реке Мараньон[113]. Через две недели непрерывного плавания пароход дошел до места, где серые воды Мараньона сливаются с водами Укаяли, и вот уже три дня идет по этой таинственной реке.