Томминокеры

– Наверное, – прорыдала мать. – Конечно же, ну конечно, он умер.

– Кто? – полюбопытствовал мальчик, открыв глаза.

– Слава богу! О, Хилли! – Мэри стиснула сына в объятиях, и тот отозвался истошным воплем.

Оказалось, мать сжала надтреснутые обломки левого предплечья.

Следующие три дня Хилли провел в больнице в Дерри.

– Надеюсь, после этого он хотя бы немного притормозит, – рассудил Брайан за ужином, поедая жареную фасоль с хот-догами.

По случаю, тем вечером Эв Хиллман ужинал у них в доме. С тех пор как он потерял жену, это происходило все чаще – примерно пять раз на неделе.

– Спорим, что нет? – усмехнулся он с набитым ртом, громко пережевывая кукурузный хлеб.

Брайан поднял на тестя мученический взгляд, однако не проронил ни слова.

Как обычно, Эв был совершенно прав – именно это в нем так часто бесило зятя. Уже на второй вечер в больнице, когда все дети в педиатрическом отделении смотрели десятый сон, Хилли вздумалось отправиться на разведку. Как ему удалось пробраться мимо дежурной сестры незамеченным, остается загадкой; пробрался – и все. Пропажу обнаружили в три часа ночи. Предварительные поиски по всему отделению ничего не дали. Усиленные, по всему этажу, – тоже. Пришлось вызывать охрану. Больницу обыскали сверху донизу (администрация сначала сердилась, потом растревожилась не на шутку) – безрезультатно. Родителям мальчика позвонили, и они в ужасе немедля примчались в больницу. Мэри заливалась рыданиями, но из-за распухшей гортани могла говорить только сиплым шепотом.

– Похоже, он вышел на улицу, – сообщил глава административной службы.

– Да как пятилетний ребенок мог просто взять и уйти на улицу? – взорвался Брайан. – Что у вас тут за порядки?

– Ну… понимаете… здесь у нас не тюрьма, мистер Браун.

Тут вмешалась Мэри.

– Вы должны найти его! – просипела она. – На улице всего двадцать два градуса[81]. Хилли был в одной пижаме. Он может… может…

– О, миссис Браун, я думаю, ваши страхи преждевременны, – широко улыбаясь, перебил ее глава административной службы.

Ничего такого он на самом деле не думал. Узнав, что мальчика не видели со времени одиннадцатичасового обхода, он первым делом выяснил температуру на улице и тут же позвонил доктору Эльфману – специалисту по обморожениям, которые не так уж и редки в Мэне в зимнее время, и получил неутешительный прогноз:

– Если парень на улице – он уже мертв.

Больницу еще раз тщательно обыскали, теперь с участием полицейских и пожарных из Дерри, и снова безрезультатно. Мэри Браун дали успокоительного и уложили ее в постель. Единственная хорошая новость заключалась в том, что и замерзшее тело мальчика в больничной пижаме не удалось обнаружить. Правда, главному администратору уже приходило на ум, что неподалеку протекает река Пенобскот. Зимой ее покрывал коварный лед. Беглец мог пойти на тот берег и провалиться. И почему только Брауны не отвезли свое отродье в Восточный медицинский центр?

В два часа пополудни Брайан сидел у постели жены, ожидая ее пробуждения и размышляя о том, как сообщить о смерти их единственного ребенка, если дойдет до этого. Примерно в то же самое время служащий заглянул в подвал проверить бойлеры прачечной и выпучил глаза от изумления: маленький мальчик в одних пижамных штанишках, с гипсовой повязкой на руке, бесцеремонно разгуливал босиком между двумя гигантскими печками.

– Эй! – крикнул мужчина. – Эй, парень!

– Привет, – откликнулся Хилли, притопав на зов. Ступни его были черны от грязи, на штанишках темнели пятна машинного масла. – Ух, как здесь здорово! Только я, кажется, заблудился.

Хилли немедленно был доставлен к больничному начальству. Главный администратор усадил его в просторное кресло с подлокотниками (предусмотрительно подложив под грязную попу двойной слой газет) и послал секретаршу за пепси-колой и упаковкой арахисовых конфет для маленького гаденыша. В других обстоятельствах он бы лично метнулся за угощением, чтобы впечатлить беглеца отеческой заботливостью. Под «другими обстоятельствами» главный администратор подразумевал, как он мрачно признался сам себе, какого-нибудь другого ребенка. Но этого оставить в одиночестве хоть на минуту он бы ни за что не рискнул.

Как только секретарша доставила сласти, начальник снова ее отослал… на сей раз уже за мистером Брауном. Брайан был довольно крепким, однако при виде сына в крутящемся директорском кресле, болтающего грязными ножками в четырех дюймах от ковра, хрустящего свежими газетами под пятой точкой и заедающего пепси-колу конфетками, он не сумел сдержаться и разрыдался от облегчения и благодарности. Разумеется, мальчик, в жизни не причинивший никому вреда нарочно, тоже ударился в рев.

– Боже! Хилли, где же ты был?

Тот рассказал свою историю как сумел, предоставив отцу и главному администратору отделить правду от выдумки. Хилли заблудился, забрел в подвал (за «гномиком», по его собственным словам) и забрался под одну из огромных печей поспать. Мальчика так разморило там от жары, что он избавился от пижамной курточки, аккуратно стянув ее, чтобы не потревожить свежий гипс на руке.