Томный дух болотного зверя

Думать в другом направлении, а именно — о возможном помешательстве своего бородатого дружка, помешательстве от наркоты, ты же видела, с какими пришибленными мозгами он сюда ехал, — абзац, подруга, полный септик шизо! — девушке не очень хотелось, было противно и боязно. Нахлынули воспоминания о каких-то теленовостях: вот там, маньяк-садист четвертовал двенадцатилетнюю девочку, а тут, другой маньяк, выкопал под своим гаражом подвал, заманил туда двух девушек и держал их там ТРИ ГОДА в качестве секс-рабынь, причем одна ему родила, а он избавился от ребенка, утопив его в выгребной яме.

Но, даже если Ира отгоняла от себя эти образы и возвращалась к первой версии действий Георгия, то все равно понимала, что крупно вляпалась.

Иру затрясло. Частично причиной ее дрожи стала царившая в подвале прохлада. У любого бы, наверное, застучали зубы, если долго находиться в комнате, где температура не превышает 18-ти градусов, а на тебе из одежды только золотые украшения и макияж. Однако, большей частью, это была нервная дрожь.

Как назло, еще зачесался кончик носа.

«Говорят, к выпивке», — усмехнулась Ира.

Прикованные руки не дотягивались до чешущегося места. Сначала это ее раздражало, а потом начало вгонять в уныние. Ира погримасничала, двигая губами и носом, чтобы хоть немного унять зуд. Помогло. Но, то ли из-за появившегося плаксивого настроения, то ли из-за осознания своего досадного положения, в которое она попала, из глаз у нее потекли слезы. Слезинки катились по ее щекам, собираясь соленой влагой в уголках рта, девушка стояла в темноте, всхлипывая, и жалея саму себя. Другие мысли уже не шли ей на ум.

Спустя некоторое время Ира погрузилась в полудрему. Совсем спать было невозможно — тогда подкашивались колени и оковы больно резали руки, принимавшие на себя вес тела, но бодрствовать тоже не получалось — измождение от пытки давало о себе знать.

Так она переминалась с ноги на ногу, изредка открывая глаза и проверяя, не изменилось ли что в окружающей обстановке.

Долго-долго ничего не менялось. Ее обволакивала плотная, почти осязаемая тьма. Но, в один прекрасный (действительно прекрасный!) момент, девушка вдруг заметила где-то в районе входной двери маленькую золотистую полоску. Наверное, дверь не везде плотно прилегала к косяку, и лучик солнца, пройдя по коридору вниз, сумел пробиться в этот подземный «каземат».

Очевидно, уже наступило утро.

Запястья Иры ломило, ноги устали от долгого стояния на одном месте, грудь болела.

Неожиданно послышался звук открываемой двери: сначала щелчок запора, потом тихий скрип…

В обед и вечером он повторился. Далее последовали прочие дверные открывания — четвертое, пятое, шестое и так далее, пока Ира не сбилась со счета.

Постепенно звук, издаваемый открывающейся дверью, стал для Иры сигналом, означающим, что в подвал спускается служанка Георгия.

Служанка была молодой девушкой, скорее всего, ровесницей Иры. Она имела такое же, как у нее, хрупкое телосложение, обувалась, если можно так выразиться, в самовязаные носочки-чуни, и все время носила одинаковые халатики.

Эта девушка кормила ее, причесывала, заботилась о Чуше, одним словом, — ухаживала за ней и собакой.

Георгий появлялся вместе со служанкой, но только не утром, а исключительно вечером, освобождал Иру от оков, — тут бы и дать деру, — но, прежде чем снять с Иры все кандалы, мужчина одевал на ее шею стальной ошейник и, используя, маленький, работающий от изящного ключика, замок, сделанный из титанового сплава, прикреплял его к длинной цепи, идущей от вмонтированного в стену железного кольца. Таким образом, волоча за собой цепь, она кушала, ходила в туалет и мылась.

Унитаз оказался не таким уж и грязным, как ей почудилось сначала. Ванная и душ были вообще великолепны, но в них не хватало одной важной детали — загородки или, хотя бы, занавесочки. Специально не хватало! Бородатый извращенец с удовольствием наблюдал за ней…

Потом, Гера, отсылал служанку, брал, какие — ни будь, еще не использовавшиеся атрибуты садо-мазохистских развлечений, и пускал их в ход.

Ире оставалось — подчиняться и ждать, когда тот перепробует всю свою коллекцию (может, тогда он, все-таки отпустит ее?). Девушка уже морально подготовилась выдержать этот период. Ей было жаль только Чуша. Пес являлся невольным свидетелем издевательств над его хозяйкой. Раньше, когда подобное происходило в Череповце, Ира просила Наташу увести его погулять (благо, что и подруге тоже надо было на это время куда-то сваливать). В крайнем случае, когда Наташа отсутствовала, Ира, хотя бы закрывала пса в другой комнате. Теперь же его психика страдала по полной программе: до него долетали все звуки, он все видел и чувствовал. Чуш лаял, крутился волчком, бросался на прутья клетки, но ничем не мог ей помочь. Особенно плохо ему становилось, когда хозяйка кричала. В эти моменты, сопереживая ей, пес жалобно скулил.

Но ничто не продолжается бесконечно. В один прекрасный день последняя вещь из садистской коллекции бородача, оказалась испробована.