"Тонкая линия. Осколки судеб".

Кто-то спрыгнул сверху на крышку ящика. В маленькое круглое отверстие в крышке пролезла белая пластиковая труба, с высверленными в ней несколькими отверстиями. Она стукнулась об дно и закрепилась вертикально. Затем раздался шум падающей на крышку ящика земли. Акутагава закрыл глаза и прижался к матери, пытаясь подавить рвущуюся из глубин души панику. А земля все сыпалась и сыпалась, как же глубока была эта яма!

Через какое-то время шум стих – и воцарилась настоящая могильная тишина.

Очнувшись, Кейко увидела только тьму перед собою и подумала, что, должно быть, ослепла. Она шевельнулась, протянула руки вверх и наткнулась пальцами на деревянные доски. Ящик. Она в ящике.

- Мама? Ты проснулась? – прошептал Акутагава.

- Да… я проснулась, - хрипло прошептала Кейко, облизывая пересохшие губы.

- Я развязал свои веревки зубами,- сообщил сын. – И тебя развязал, иначе у тебя бы стали болеть руки.

- Ты молодец, – женщина только сейчас сообразила, что ее руки и вправду свободны.

- Есть вода. Хочешь попить?

Забота сына невольно вызвала у Кейко улыбку:

- Да, давай.

Она приподнялась и, найдя горлышко бутылки, сделала глоток. Больше ей не хотелось пить. Она легла на дно снова, пытаясь не слишком глубоко дышать – ведь, едва она пыталась сделать глубокий вдох, ее грудь пронзала острая боль. Если лежать прямо и вытянуть руки по швам, то становилось чуточку легче. Но только чуточку.

- Они закопали нас, мама. Но оставили трубку, для воздуха, - сообщил Акутагава.

- Это хорошо, мы не задохнемся, - ответила Кейко, стараясь говорить как можно более спокойно. – Не переживай, Акутагава! Твой отец найдет нас, вот увидишь. Найдет и спасет! Надо только немного подождать, слышишь?

- А если не найдет?

Она ладонью отыскала его шевелюру и потрепала сына по волосам:

- Не вздумай сомневаться в папе! Он перевернет землю вверх дном, но разыщет нас.

Кейко хотела еще что-то сказать, но не смогла: ее сердце пронзил спазм, она застонала и вновь потеряла сознание. Сколько длилось беспамятство, Кейко не ведала – первое, что он почувствовала, придя в себя, это почти обжигающую боль в груди. Стиснув зубы, она старалась подавить мучительный возглас, но не смогла.

- Мама! Тебе очень плохо? – раздался в темноте встревоженный голос Акутагавы.

Она, конечно же, попыталась соврать:

- Нет, со мной все хорошо…

- Зачем ты врешь? – в голосе сына послышались слезы. – Я звал тебя, а ты не отвечала! Тебе плохо!

На Кейко нахлынуло чувство вины: отключившись, она бросила сына наедине с могильной тьмой!

- Прости меня… - выдохнула она слабо. – Я постараюсь больше не падать в обмороки.

Женщина попыталась пошевелиться, чтобы поменять положение тела, но тут же отказалась от этой затеи – слишком больно. Ей хотелось заскрипеть зубами от муки: господи, как же больно!.. Но это напугает Акутагаву. Надо терпеть, терпеть!.. Потом она, вопреки своему обещанию, снова потеряла сознание. Напрасно Акутагава тряс ее за плечи, звал ее, брызгал на лицо воду – ничего не помогало.

Выбравшись в очередной раз из обморочного сумрака, Кейко отчетливо осознала, что умирает. Она уже не чувствовала своих ног и вся обливалась холодным потом, а сердце… Казалось, что ей вскрыли грудную клетку и залили туда расплавленного свинца! Больно, невыносимо больно!

Кейко подумала о своем муже. Боже, неужели она больше не увидит его? Не скажет, как сильно его любит? Разве думала она когда-нибудь, что умрет вот так, не успев попрощаться с любимым? Она никогда прежде не задумывалась о смерти, но, даже если б и задумалась - то представила бы себе мирную старость и тихую кончину в окружении детей и внуков. Но у судьбы, как видно, другие планы…

«Наверное, это карма, - подумала Кейко печально. – Я полюбила бандита и безбожника. Я закрывала глаза на все, что он делал, на все его грязные дела и преступления! Я так его любила и так хотела счастья, что мне было все равно, чем он занимается. И теперь за счастье мне придется заплатить…»

Ее мысли переключились на Мэриэмона. Она не сомневалась в том, что тот ищет жену и сына – и рано или поздно найдет, это вопрос времени. Времени, которого у Кейко почти не осталось! Что будет, если она умрет до того, как Мэриэмон отыщет их? Вдруг Акутагава обвинит отца в ее смерти? Обвинит в том, что тот не успел спасти Кейко? В таком случае, Мэриэмон потеряет не только жену, но и любовь сына – и его страдания ничем не будут утешены. Нет, она не должна этого допустить! Не должна…

Мысли Кейко снова оборвал обморок.

Очнувшись в последний раз, она едва могла дышать и совсем не чувствовала своего тела.

- Акутагава? – тихим, осипшим голосом проговорила женщина. - Акутагава… Где ты? Где ты? Дай мне свою руку…

Ребенок подполз к ней и сжал ее ладонь своими пальцами.

- Мама! – зашептал Акутагава. – Мама, я здесь.

Услышав его голос, Кейко заплакала – бессильно, устало, измучено.

Акутагава прижал голову к её груди, стараясь передать ей свое тепло, стараясь успокоить.

- Не плачь, мамочка! Хочешь водички попить? У нас ведь осталась водичка…