"Тонкая линия. Осколки судеб".

- Как мое имя? – попытался он найти какую-нибудь зацепку. – Ведь мое имя записано в документах?

- Да, безусловно. Ваше имя, - доктор покосился на бланк, – Бенджамин Хойл.

Он напрягся, ожидая отклика на озвученное имя, но… ничего.

Имя совершенно никак не отозвалось в его разуме.

- Согласно документам, вы военнослужащий, были тяжело ранены во время военной операции на Ближнем Востоке.

- Ближний Восток? – переспросил он. – А в какой стране сейчас я?

- Почему вы об этом спрашиваете? – приподнял брови доктор.

- Вы говорите по-английски с акцентом… Австралийский… нет, скорее новозеландский английский. Так где я?

Медик не мог сдержать удивленной улыбки:

- Вы очень наблюдательны. Все верно, вы сейчас в Новой Зеландии, в Окленде.

- Но у меня нет акцента. Значит, я родом не отсюда?

- По документам вы гражданин Новой Зеландии. Но если по долгу службы вы много путешествовали по миру, акцент мог стереться.

На лице больного отразилась потерянность, он никак не мог достучаться до самого себя.

- Не переживайте, если сразу ничего не смогли вспомнить, - очень деликатно промолвил доктор. - Вероятнее всего, понадобится какое-то время, прежде чем ваша память хотя бы фрагментарно начала восстанавливаться. Уверен, как только вы увидитесь с родней, то вам станет гораздо легче что-то вспомнить.

- Родней?

- Ваш младший брат – Роберт Хойл - он определил вас в эту клинику, и все это время оплачивал больничные счета, - пояснил доктор. – Он регулярно посещал вас все это время, надеялся на ваше выздоровление. Мы немедленно сообщим ему радостные вести и, думаю, он поспешит приехать. А пока вам поставят новую капельницу и… - он сделал еще несколько заметок в медицинской карте, прежде чем опустить ее обратно в ящик на стене, - и я назначу вам процедуры, восстанавливающие тонус мышц. Употреблять пищу вам пока нельзя, но пить воду можно в умеренных количествах. Есть какие-нибудь просьбы?

- Зеркало, - подумав, сказал пациент. - Дайте мне зеркало.

Медсестра вытащила из кармана униформы небольшое косметическое зеркало и поднесла к нему.

Это была последняя попытка пробудить воспоминания – может, если он увидит себя в отражении, то что-то шевельнется в глубинах его сознания? В отражении он разглядел физиономию, которая больше подходила бы мумифицированному трупу: череп, обтянутый тонкой кожей, ввалившиеся глаза, выступающие острые скулы, впавшие щеки. Чуть наклонив голову вперед, он увидел, что его голова тщательно обрита и слева по черепу тянется длинный шрам. Выглядел он отвратительно – и только. Никакого проблеска в памяти!

- Если еще что-то понадобится, вызывайте медсестру, - посоветовал доктор и покинул палату.

Прошло несколько дней.

За это время больной стал чувствовать себя значительно лучше, постепенно возвращая себе контроль над телом. Чувствительность вернулась в руки и постепенно восстанавливалась в ногах – конечно, ни ходить, ни хотя бы встать на ноги, он не мог, но было очевидно, что полное восстановление это вопрос времени. Он это знал и без консультаций доктора – просто чувствовал это. Эти дни он изучал свое тело, разыскивая подсказки о своем прошлом: все тело покрывали шрамы, большие и маленькие, одни от порезов, другие от пуль. Похоже, ему действительно в прошлой жизни приходилось воевать.

Роберт Хойл появился на пороге его палаты на четвертый день его пробуждения.

В палате появился высокий, статный мужчина, в движениях которого угадывалась военная выправка. Темные, коротко стриженные волосы, щетина на лице, из-за которой он выглядит на тридцать лет, хотя, вероятно, ему не больше двадцати пяти. Он был красив настоящей брутальной мужской красотой. Взгляд каре-зеленых глаз был чересчур цепким для обычного человека, так смотрят ищейки, сотрудники спецслужб.

- Я уж и не верил, что ты очнешься, брат! Как я рад, что ты смог прийти в себя, – произнес Роберт Хойл явно на публику, так как в палате находился доктор.

Больной взирал на него и ощущал разочарование: его надежды хоть что-то вспомнить с приездом брата, потерпели крах.

- Ты – Роберт Хойл? Мой брат? – спросил он.

- Кто же еще? – улыбнулся тот широкой голливудской улыбкой.

«Лжет», - появилась четкая и бескомпромиссная мысль у больного.

- Меня известили, что ты потерял память, - продолжал Роберт. – Не могу передать, насколько это меня огорчило!

- Ранение, конечно, повлекло амнезию, но нельзя терять надежду на возвращение памяти… Когда-нибудь… Возможно, она вернется, - поспешил вставить доктор.

- Когда вы поставите Бена на ноги?

- Восстановительная терапия займет не меньше двух-трех месяцев.

Роберт помолчал, обдумывая полученную информацию, затем вежливо попросил оставить его наедине с братом. Доктор, не подозревая ничего дурного, вышел. «Братья» вперились друг в друга испытующими взорами. Пациент напряженно гадал: кто этот мужчина, выдающий себя за его брата? Он говорит на английском с легким гарвардским акцентом – так говорят, когда не хотят слишком выделяться среди обычных носителей языка и, в тоже время, желают подчеркнуть свою образованность. Возможно, английский вообще не его родной язык.