Тонкий лёд

— От вас, драгоценная моя, я не ожидал подвоха, — усмехнулся Аристан. — Вы застали меня врасплох, расслабленного, гордого собой…

— Вы гордились собой? И что же был за повод для гордости? — заинтересовалась я, ожидая услышать нечто неважное.

— Как это что за повод? — возмутился супруг. — Я сберег ваши драгоценные панталоны, сиятельная диара.

— И все же вы похабник, ваше сиятельство, — проворчала я, теряя запал. — Дались вам мои панталоны.

— Панталоны супруги — святы, — с неожиданным одухотворением ответствовал диар. — Но супруга без панталон…

— Довольно! — воскликнула я, пришпоривая Золотце.

Вслед мне несся веселый смех его сиятельства.

— А что вы ожидаете от того, кто голым смотрит на непотребные танцы обнаженных дев?! — крикнул Аристан.

Он догнал меня, и теперь Гром скакал вровень с Золотцем. Диар поглядывал на меня, весело поблескивая лукавым взглядом.

— Вас необходимо вернуть на путь истинный, — наконец заговорила я.

— И что вы можете мне предложить, дорогая жена? Что заменит мне любопытное зрелище в Нечистую ночь?

— Монастырская коза! — ответила я и свернула на тропинку, ведущую к источнику.

— Обнаженных дев на козу? Неравная мена, — супруг снова ехал рядом со мной. — Предложите что-нибудь посущественней.

Разговор сам собой свернул в нужное мне русло, и я порадовалась, что не придется задавать нарочитых вопросов. Теперь их тоже можно было облечь в форму игры, и эта идея пришлась мне по вкусу. Лошади перешли на спокойный шаг, давая возможность полюбоваться осенним лесом. Их копыта шуршали опавшей листвой, сминая ровный пожухлый ковер. Я подняла взгляд на полуоблетевшие желто-красные кроны деревьев, посмотрела на сероватые облака и улыбнулась, ощущая невероятную легкость, словно с плеч моих свалилась целая гора.

— М-м, — наконец, многозначительно промычала я, — стало быть, девы и коза вам кажутся неравноценной меной?

— Совершенно, — кивнул супруг.

— И что же вы может отвлечь вас от ваших ужасающих увлечений? — теперь я с интересом смотрела на диара.

— Если я вам скажу, вы ведь опять обзовете меня похабником, — усмехнулся его сиятельство.

Он пустил Грома рысью, вырываясь вперед. Я проводила супруга взглядом, поджала губы, отказываясь принимать поражение, и поспешила следом. Теперь я пристроилась рядом, обдумывая, как выведать пристрастия диара. Наконец, махнула рукой на игры и задала вопрос прямо:

— И все-таки, что вы любите, Аристан?

— Вы решили поинтересоваться своим супругом? — полюбопытствовал его сиятельство.

— Это выходит за рамки ваших правил? — я вдруг испугалась, что он скажет «да», и тогда все останется по-прежнему. И окажется, что Аристан ждет от меня только одного — чтобы я стала достойной своего звания и титула.

— Разумеется, нет, — с улыбкой ответил Диар.

Ощутив облегчение, я едва сдержала вздох. Улыбнулась и с новым интересом посмотрела на мужа, приготовившись слушать.

— У вас такой взгляд, Флоретта, словно вы ожидаете, что я сейчас совершу чудо и проглочу своего Грома целиком, — хмыкнул его сиятельство.

Я взглянула на невинного жеребца, не подозревавшего о фантазиях своего хозяина, и прониклась к нему сочувствием.

— Вы ужасный человек, — я покачала головой, снова посмотрела на коня. — И фантазии у вас ужасные. Как Гром уживается с вами?

— Я ежедневно плачу ему дань отменным овсом, сухим стойлом и прогулками, — ответил диар и вернулся к прежней теме беседы. — Так что вы хотите знать, дорогая?

— Всё, — честно сказала я.

Аристан отвернулся и замолчал, задумчиво глядя перед собой. Наверное, мой вопрос, действительно, требовал более точного направления, но я сказала правду, меня интересовало всё, что было связано с моим мужем. Наше сегодняшнее сближение отозвалось в душе чем-то теплым и приятным, и мне хотелось, чтобы это чувство углубилось и задержалось подольше. Мне невероятно нравился этот Аристан Альдис, открытый и легкий.

— Не люблю осень, — вдруг сказал Аристан. — Она неизменно навевает на меня тоску. Хотя… Пожалуй, в этом году осень меня не раздражает, как прежде. И все же я больше люблю последний месяц весны, когда уже распустилась зелень. Ее сочный цвет радует глаз и вселяет в душу умиротворение и веру в лучшее. Да, определенно, весну я люблю даже больше, чем лето. В детстве я любил и зиму, но однажды я вырос, и прежние зимние забавы остались в прошлом. Теперь в зиме я люблю лишь вечера, когда за окном наступает темнота, в трубах завывает ветер, вьюга швыряет в стекла холодный снег, а в камине пылает огонь, уютно потрескивают дрова… Люблю в такие минуты играть на скрипке, что-нибудь неспешное, немного грустное. Или же сидеть в кресле, глядя на огонь. В такие минуты особенно хорошо думается.

— Жаль, что вы не любите зрителей, — немного грустно улыбнулась я. — Мне нравится слушать, когда вы играете на скрипке.

Диар улыбнулся мне в ответ и кивнул, не уточнив, что имел в виду. Возможно, то, что принял к сведению мои слова. Я замолчала, снова выжидающе глядя на него. Аристан усмехнулся и вновь задумался.